Спегальский Ю. П. Каменное зодчество Пскова. Л.,1976

Содержание

2. РАБОТА ПСКОВСКИХ КАМЕНЩИКОВ «ЗА РУБЕЖОМ».

Постройки псковичей за пределами Пскова. Быстрое развитие архитектуры. Состояние памятников Пскова.

Памятники, построенные псковичами за пределами Псковщины, не всегда повторяют те формы, которые обычны для Пскова. Они часто носят на себе отпечаток другого заказа, отличного от того, какой был в Пскове, т. е. других требований и иных материальных возможностей, делающих необходимым введение новых форм, новой обработки зданий.
Псковская архитектура не была богата декоративными деталями. Псковские мастера вынуждены были мобилизовать все приемы, которые имели декоративное значение (ступенчатые закомары, приделы и все приемы имеющейся у них орнаментальной обработки зданий). В дальнейшем они стали вводить новые архитектурные детали, заимствуя их главным образом у итальянцев. Дело не ограничивалось, конечно, только обработкой. Употребление ступенчатых закомар, высоких подцерковий, приделов, а в дальнейшем бесстолпных конструкций привело к созданию совершенно иных форм построек, не похожих на обычные для самого Пскова. Об этом свидетельствуют уже первые или одни из первых построек псковичей «за рубежом» — Ризоположенский храм и Благовещенский собор в Московском Кремле (1484 г.). Но тем не менее новые приемы построек псковичей представляют развитие сложившихся еще в Пскове приемов и навыков мастеров и носят отпечаток, характерный для психологии псковских каменщиков.
Новые формы, примененные псковичами «за рубежом», во многом есть прямое продолжение того, что намечалось уже в Пскове. Это относится и к шатровым храмам.
Было бы большой ошибкой рассматривать отдельно зодчество псковских каменщиков в Пскове и за пределами его (положим, в Москве) или считать зодчеством псковичей только то, что расположено на территории Пскова. Следует заметить, что настоящую оценку псковских мастеров и их зодчества только и можно дать, учитывая всю их деятельность в Пскове и за его пределами. Однако до сих пор никто этого не сделал, а относительно прямой связи между псковской архитектурой и первыми шатровыми и столпообразными храмами в Москве до сих пор не было даже никаких догадок.
Зодчество псковских мастеров вопреки распространенному мнению (Н. И. Брунов, А. И. Некрасов) нельзя считать ни примитивным, ни косным, медленным в своем развитии. Разнообразие форм сохранившихся памятников хотя бы только в самом Пскове свидетельствует об обратном — псковское зодчество в XV веке довольно быстро развивалось. В XV веке за короткий срок появились ступенчатые своды, ступенчато-закомарные покрытия, восьмискатные покрытия, приделы, крыльца, звонницы, подцерковья, бесстолпные храмы и новая орнаментика.

За пределами Пскова, правда при вмешательстве посторонних Пскову заказчиков, но несомненно при очень большом влиянии псковских мастеров выработались с еще большей быстротой совершенно новые формы построек — столпообразные и шатровые храмы.
Следует остановиться на состоянии, в котором находятся сами памятники. В памятниках зодчества псковских каменщиков воплощалось порой удивляющее своей силой чутье, присущее настоящему, прирожденному архитектору, соединяющему знание и чувство конструкции с таким же чувством формы, конструктивную изобретательность и способность к практическому расчету с декоративной изобретательностью. Для нас должно быть особенно интересно выраженное в этих памятниках понимание архитектуры, свойственное мастеру-каменщику, который был чрезвычайно тесно связан со строительством, собственными руками участвовал в создании постройки, понимание совершенно не такое как у архитектора, проектирующего и «дерзающего на бумаге». Но почти все памятники перестроены и некоторые находятся в таком состоянии, что очень трудно судить об их действительных качествах. Переделки и наносные черты искажают их настоящий облик, который в сущности никому не известен.
Чуждые памятникам наносные черты принимают даже иногда за самое существенное в них. Представления о псковских памятниках строятся на искаженных временем их остатках. Так, полагая, что древнепсковские гражданские здания, если и были изменены, то очень мало, главным образом лишь в деталях, все исследователи, начиная с И. Ф. Годовикова, признавали псковские жилые постройки, даже наиболее богатейшие, за чрезвычайно примитивные «дома-крепости», за лишенные стройной композиции и самых простейших удобств «убежища от нападения и пожаров». Это объясняется тем, что обследуемые здания дошли до нас уже без верхних этажей, служивших собственно жильем и местом, где принимали гостей, без гульбищ и других частей, характерных и обязательных для древне-псковского жилища. Мнения, что псковские храмы в XV—XVI веках «постепенно обрастали пристройками и приделами», т. е. что компоновка их была, в сущности, случайной, техника возведения довольно несовершенной и небрежной, что они были «приземистыми», как бы «вросшими» в землю и почти «не возвышались над окружающей застройкой», — результат наблюдений над памятниками, деформировавшимися от разрушения и ветхости, утерявшими основные пропорции из-за нарастания вокруг них культурного слоя, а нередко окруженными совершенно несоответствующими им по масштабу новейшими постройками.
«Псковская архаичность», понимаемая как неправильность очертаний, грубость форм и простота применяемых материалов и отделок, «псковская приземистость» — все эти приписываемые черты псковской архитектуры совершенно не свойственны ей и совсем не были характерны для нее. Поэтому, для того чтобы памятники псковского зодчества были понятны и полезны, необходимы раскрытие и реставрация наиболее ценных из них.