Прежде всего московское правительство попыталось учесть все вновь присоединенные новгородские земли путем их переписи. Первоначально в 1478 г. по просьбе архиепископа Иван III решил не посылать своих писцов и разрешил новгородцам самим собирать дань и сдавать ее по крестному целованию. Писцы великого князя описывали лишь конфискованные земли. Но поскольку вал конфискации нарастал, то на каком-то этапе освоения новгородских земель Иван III нарушил свое обещание не посылать в Новгород писцов, и на вновь присоединенных землях началась сплошная опись всех владений. Так были составлены книги «старого письма», не сохранившиеся до настоящего времени. Но некоторые сведения из этих книг дошли до нас в материалах позднейших описаний.
При описании новгородских земель московские писцы столкнулись с проблемой — невиданного ранее масштаба работ. Поэтому для удобства при составлении описаний в последующем сборе дани Новгородская земля была разделена на пять примерно равных частей, названных «пятинами». Деление на пятины оказалось чрезвычайно устойчивым и дошло до реформ Петра I. Плюсский край оказался в составе огромной Шелонской пятины, простиравшейся от реки Ловати и озера Ильмень до реки Луги и границ Псковской земли. В 1530-1540-х гг. пятины были разделены на «половины», или «полупятины», причем бассейн Плюссы вошел в состав Залесской половины. В течение 7 лет, с 1498 по 1504 гг. писец Матвей Иванович Валуев составлял писцовые книги Шелонской пятины. Они сохранились до нашего времени и являются важнейшим источником по истории России XV-XVI вв.
В писцовых книгах 1498-1504 гг. зафиксирован необычайно высокий уровень хозяйственного освоения территории. При этом нужно иметь в виду, что описания Лосицкого и Лядского погостов сохранились далеко не полностью, и мы имеем сведения лишь о 17 деревнях в Лядском и о 21 деревне в Лосицком погостах. Составить приблизительное представление о количестве деревень в более раннее время можно по количеству пустошей в поздних описаниях. В 1582 г. в Лосицком погосте было зафиксировано, кроме 10 «живущих» сел и деревень, еще 136 пустошей. Видимо, общее количество поселений в Лосицком погосте на рубеже XV-XVI вв. превышало 140 единиц. Наибольшее количество поселений в это время было в Которском погосте (184 деревни). Которский погост был территорией наиболее раннего и плотного освоения. Всего же в пяти погостах Поплюсья на рубеже XV-XVI вв. было зафиксировано 326 деревень с 976 дворами, из которых 835 дворов были крестьянскими. В действительности и поселений, и дворов должно было быть в 1,5 раза больше.
Уже в первых писцовых книгах было зафиксировано 49 помещичьих и 48 холопьих дворов. Новые землевладельцы постарались сразу же закрепиться на осваиваемых землях, но удавалось это далеко не всем. Помещик оставался таковым лишь потому, что он служил; отставленному за старостью или из-за увечий помещику давалось на прожиток лишь часть поместья, остальное переходило сыновьям, если они служили, или отбиралось совсем. К тому же была постоянная угроза, что поместье могут отобрать за «неты», т.е. за нарушение служебной дисциплины: неявку или опоздание на смотр или службу, побег со службы и т.д. Поэтому многие поместья в XVI-XVII вв. неоднократно переходили из рук в руки.
Право на владение поместьем фиксировалось в жалованных грамотах, наиболее ранняя из которых в Плюсском крае была выдана Д.А. Щербинину в 1523 г. Приведем текст этого интереснейшего документа: «Се яз князь великий Василей Иванович всеа Русии пожаловал семи Митю Олексеева сына Щербина, придал ему к старому его поместью с детьми с Посником, да с Ыванцом да Порошею да с Назимцом в Шелонской пятине в Которском погосте деревни…, что были за князем за Иваном за Бабичем в селце Полице, десять обеж, в поместье, з доходом з денежным и з хлебным, и с мелким доходом, оприч обежные дани»7. Итак, из грамоты видно, что прежний владелец князь Иван по неизвестной причине лишился поместья, и оно было «придано» за службу к владениям помещика Щербинина. Главным в пожаловании было право на получение «денежного, хлебного и мелкого» доходов с крестьян, живших на территории поместья.
Поэтому правительство выдавало помещику два документа: жалованную грамоту и ввозную грамоту, представляющую собой уведомление местных органов власти и крестьян о пожаловании. 29 июля 1572 г. ввозную грамоту на поместье в Хмерском погосте получила вдова Василиса Нащокина. Поместье вдовы располагалось на территории нынешнего районного центра — Плюссы — и тянулось на юг от него до современных деревень Курея и Погорелово. Сельцо Плюсо находилось в составе поместья Нащокиных по меньшей мере с 1498 г. — начальной даты составления писцовой книги М.И. Валуева. Приведем текст ввозной грамоты В. Нащокиной 1572 г.: «От царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси в Шелонскую пятину, в Залесскую половину, в Хмерской погост: в сельцо в Плюсо, в нем храм Воскресенья Христово, на 3 обжи; в деревню Курею, на 2 обжи; в деревню в Лаз, на обжю; в деревню в Анд-рюшино, на полторы обжи; в деревню в Погорелое, на 2 обжи; в деревню в Гагрино, на пол-обжи: что было то сельцо и деревни в поместье за Семеном за Васильевым сыном Нащокина… Пожаловал семи Василису Семеновскую жену Васильева сына Нащокина с четырмя дочерьми с Татянкою, а ныны семи лет, да з Катеринкою, а ныне трех лет, да с Марфицею, а ныне два года, да с Марицею, а ныне полугоду, в поместье со всеми угодьи да тех мест, дакуды вдова Василиса пострижетца, или ее не станет; а ей с того поместья дочери свои кормите до пятинадцати лет, а вскормив, замуж выдати, а болши пятинадцати лет за девками поместью не быти. И вы б все, крестьяне, которые в том сельце и в деревнях живут, вдову Василису Семеновскую жену Нащокина з дочерми и их приказчика слушали, пашню на них пахали, и оброк им промещиков платили, чем вас изоброчит»8.
В этом весьма красноречивом документе отразился процесс получения так называемого «прожиточного» поместья, выполнявшего функцию пенсии для членов семьи погибшего служилого человека. Суровый закон предусматривал обязательное пострижение вдовы в монастырь и непременное возвращение поместья в казну после достижения совершеннолетия младшей дочерью. Роду Нащокиных не повезло: у вдовы не осталось сына, а стало быть, наследовать поместье было некому. И действительно, еще в 1582 г. вдова Василиса владела поместьем, но уже в XVII в. поместье Нащокиных перешло в другой род — помещикам Парским. Так рационально и прагматично государство распоряжалось наличными средствами с одной целью — поддержание обороноспособности. Поэтому и «пашню пахать» и «оброк платить» крестьяне должны были с той же целью — обеспечить помещиков всем необходимым для несения воинской службы.
В наиболее ранних поместных грамотах уже предусмотрено право помещика брать по своему усмотрению крестьянскую землю и заводить на ней барское хозяйство.

Новость отредактировал: admin - 17-08-2008, 20:16
Причина: так надо было