Доставалось и деревенским богатеям: слетали замки с их амбаров и лавок.

Примечательно обращение уездного земского собрания, к губернатору, характеризующее обстановку в уезде: «...ввиду того, что население уезда дошло до крайнего возбуждения и что брожение крестьян в последнее время все усиливается, вследствие появления в их среде прибывших из фабрик и заводов забастовавших рабочих, а также и местных агитаторов, которые открыто пропа­гандируют на митингах, на волостных и сельских сходках свои социал-революционные идеи, и что восстановление хотя какого-нибудь порядка местными средствами вряд пи уже может быть достигнуто... просить о высылке в распоряжение властей г. Новоржева войск впредь до успокоения населения, что при теперешнем положении дел для предупреждения могущих быть крупных беспо­рядков явится вполне своевременным и крайне необходи­мым»

Местные власти, пытаясь опорочить революционных агитаторов, обвинили их в бандитизме. Поводом к этому послужило убийство богачей Марковских, основателей торгового дома,— 105-летнего Ивана и его 80-летпего сы­на Александра. Старцы предпочли умереть, но не отдать и гроша из надежно укрытых наличных денег заезжим. грабителям. Убийцы в конце концов были пойманы, и на суде была доказана вздорность обвинения агитаторов.

Губернатор затребовал войска из военного округа и предписал исправникам арестовать агитаторов, «подстре­кателей», «зачинщиков», не обращая внимания па про­тесты «самовольных» союзов и делегаций. Жандармерия и полиция приняли меры — были арестованы учителя Грабовский, Ильяшевич и др.

В 1906 году крестьяне, продолжая отстаивать свои права, использовали такие формы борьбы, как рубка леса, потрава барских покосов, захват сенокосных угодий, под­жоги помещичьего сена, отказ от уплаты налогов.

В январе 1906 года произошли волнения крестьян в имении купца Марковского. Они были подавлены силой.

В Дворецкои волости крестьяне в связи с высокой платой за помол пытались прекратить работы на мукомольной мельнице.

10 июня 1906 года уездный исправник Дембинский доносил губернатору о захвате покоса в селе Фенъково, принадлежавшего Львову: «Крестьяне деревень Роголевд, Суслове, Ермолино согнали с покоса работавших батраков и начали косить». Явившийся в Фенъково исправник в сопровождении конных стражников арестовал 10 крестьян.

В декабре произошло столкновение крестьян с отря­дом стражников, охранявших Бардово — село фон Мейера. Крестьяне, вооруженные вилами и топорами, пыта­лись прогнать стражников, но были рассеяны выстрела­ми; некоторые были арестованы.

Даже тогда, когда революционное движение к 1907 году пошло на убыль, волнения среди крестьян уез­да все еще не затихали: в Жадрицкой волости, например, крестьяне выдвинули требование повысить оплату за по денные сельскохозяйственные работы.

Стремясь найти опору в деревне и укрепить положе­ние помещиков, правительство осуществило столыпин­скую реформу, согласно которой крестьяне получили воз­можность продать свои наделы (чего не могли делать раньше) и выйти из общины, в том числе на хутора. При посредстве крестьянского банка, скупавшего зем­ли у разорившихся бедняков, стали создаваться крепкие кулацкие хозяйства. Примером такого хозяйства можно назвать хутор Андрея Зеленецкого вблизи Новоржева. Зеленецкий имел четверку лошадей, 12 коров, лесопильную раму, использовал труд батраков и применял сельскохо­зяйственные машины. По существу, это был «маленький» помещик.

С выборами в Государственную думу крестьяне связы­вали решение земельного вопроса, не решенного революцией. Но среди «народных представителей оказались... предводитель дворянства помещик Львов, отставной гене­рал Ковалевский и кулак Евдокимов.

О настроениях крестьянства в послереволюционное время на запрос Вольно-экономического общества ответил крестьянин деревни Горки Дворецкой волости С. Т. Ва­сильев: «Настроение слабо изменилось, лишь только за­тишье».

Перед первой мировой войной в Новоржеве проживало уже 3367 человек. Но надо прямо сказать, им «но повез­ло». И Варшавская и Витебская железные дороги, прой­дя стороной, приняли на себя значительную часть тран­зитных грузов, ранее следовавших по тракту Псков — Ве­ликие Луки, и это существенно отразилось на торговле. Общественная жизнь в городе в предвоенные годы за­метно оживилась, В известной мере этому способствовало земство, помогавшее местным властям в вопросах куль­турного и хозяйственного развития.

В 1913 году в уезде было 108 начальных школ; из них земских и министерских — 76 и .церковноприходских — 32. В них обучалось 3700 человек. В городе помимо трех начальных школ для мальчиков и одной школы для дево­чек открылось высшее 4-классное начальное училище и женская 4-классная прогимназия, дававшие неполное среднее образование. В 1916 году создается мужская гим­назия в неполном составе (вначале два класса).

В селах Ашево и Бсжаницы были открыты больницы на несколько коек.

Но все это были лишь полумеры в области народного образования и здравоохрапения. О каком повышении гра­мотности можно было говорить, если одна начальная шко­ла приходилась на 17 деревень, или 1400 жителей? Пра­ктически все дети необеспеченных родителей не могли получить даже неполного среднего образования, не говоря уже о среднем, из-за высокой, платы за обучение. О каком 72

нормальном медицинском обслуживании населения могла идти речь, если на 140 тысяч •жителей; приходилось 100 больничных коек (включая город) и один врач на 25 тысяч сельских жителей...

Да иначе и быть не могло. Господствующие классы не были заинтересованы в овладении народными массами до­стояниями культуры. Земскую управу возглавлял поме­щик Рокотов, а ее гласными* состояли владелец села Усадипя, министр торговли и промышленности Философов, хозяин Алтуна — Львов, помещики фон Мейер, Левей-таль, Лозинский и др., крупные торговцы. Были среди гласных и крестьяне: зажиточные и середняки, но не они определяли политику земства.