Князь Дмитрий Ива­нович.
Современником Людовика на Руси был князь Дмитрий Ива­нович. На московский престол он вступил в 1359 г., когда от «ма-ровой язвы» неожиданно скончался его отец Иван Иванович Красный. В ту пору Дмитрию шёл всего десятый год, и золотоор-дынские ханы, конечно же, не захотели вручить ярлык на великое княжение ребёнку. Множественное число — «ханы» — здесь от­нюдь не случайная оговорка. Дело в том, что основанный некогда Батыем улус Джучи раздирали страшные междоусобицы.
Ещё в1340 г. скончался современник и покровитель Ивана Калиты хан Мзбек, снискавший славу необыкновенно хитрого и коварного пра­вителя. Наследник Узбека Тинбек правил всего два года, после чего был убит собственным братом Джанибеком (Чанибеком). Новый хан вёл довольно решительную политику и взимал с Руси огромную дань. Но в 1357 г. Джанибек погиб от руки своего сына Бердибека, которого затем сверг новый претендент на престол Кульпа. Русские летописцы, отмечая гибель отцеубийцы Берди­бека, выразительно подчёркивали: «Испил чашу, ею же напоил отца своего и братию свою»10. Кульпа продержался на троне всего шесть месяцев и пять дней, а затем был убит неким Наврузом, или, как его называли на Руси, Неврусом. Смена ханов происхо­дила столь стремительно, что русские князья, приехавшие в Орду с подарками для Кульпы, вручили их Наврузу.
Однако и на этом «великая замятия» не закончилась. На Золотую Орду напал пришедший из Зауралья хан Хидырь. Он расправился с Наврузом, а заодно и с престарелой вдовой Джа-нибека Тайдулой, но лишь для того, чтобы погибнуть от руки соб­ственного сына Темир-Ходжи. Понятно, что сцепившиеся в яро­стной схватке монгольские правители нуждались в сильном вас­сале, а отнюдь не в младенце. Поэтому ярлык на великое княже­ние Владимирское получил суздальский князь Дмитрий Констан­тинович. Показательно, однако, что его старший брат Андрей, хотя и имел на ярлык больше прав, но от него отказался. По сви­детельству летописцев, он заявил: «Доискиваться ярлыка — по­тратить только деньги, а потом, когда вырастет законный наслед­ник, Дмитрий Московский, надо будет воевать с ним… »1(. Пред­чувствия старшего брата вполне оправдались. В 1362 г. под дав­лением московского боярства и митрополита всея Руси Алексия новый хан Амурат передал ярлык юному Дмитрию Ивановичу.
Вскоре после этого золотоордынцам пришлось жестоко по­платиться за раздоры. В 1363 г. князь Литвы Ольгерд появился с большим войском на берегах Буга и разгромил в урочище Си­ние Воды «три орды монгольские», после чего быстро очистил от
татар большую часть Подолии. Завоёванные земли Ольгерд от­дал своему брату Кориату.
Сама Золотая Орда тем временем практически раскололась. Выходец из Синей Орды Амурат удерживал в своих руках лишь земли к востоку от Волги: Заяицкие степи, Приаралье, Мангыш­лак. Пространства по правому берегу формально находились под властью истинного чингизида хана Авдулы, но реально ими пра­вил хитрый и решительный военачальник Мамай. Видимо, имен­но Мамай, понимавший, как важен престиж власти, уговорил Ав-дулу послать Дмитрию Ивановичу свой ярлык на княжение. В Москве рассудили, что ссориться с ханом, чьи владения прости­раются от Волги до Крыма, не стоит, и ярлык от Авдулы приня­ли. Амурат, конечно, от такого решения пришёл в ярость и даже попытался вновь посадить на великое княжение Дмитрия Суз­дальского, но неудачно. Стоило московским дружинам подойти к Суздалю, как местные бояре запросили мира. Дмитрий Констан­тинович торжественно от ярлыка отрёкся и был отправлен в Ниж­ний Новгород под опеку более благоразумного брата Андрея.
Все эти события показывают, какой могущественной силой становилась Москва. В Литве отлично осознавали новую ситуа­цию. Русские земли составляли огромную часть владений Оль-герда, сам он именовался «королём литовцев и русских», так что его схватка с Дмитрием Московским была неизбежной. В1368 г. литовский князь и тверской князь Михаил Александрович собра­ли сильное войско, с которым обрушились на Московские земли. В полевом сражении они наголову разгромили высланный Дмит­рием сторожевой полк, а затем осадили и саму Москву. Здесь Ольгерда, однако, ожидала большая неожиданность. Незадолго до войны был построен новый кремль, взять который с налёта возможным не представлялось. На долгую осаду у Ольгерда вре­мени не было, так как на западе его государства вновь разгора­лась война с немецкими рыцарями. Простояв под Москвой три дня, литовцы отправились в обратный путь. Уходя, они жестоко
грабили русские земли, жгли сёла, угоняли множество народу в полон.
В 1370 г. Ольгерд и его брат Кейстут вновь осадили Москву и вновь не смогли её взять. Тем не менее литовский князь про­должал борьбу с восточным соседом, то оружием, то дипломати­ей, вплоть до своей кончины в 1377 г. Ещё раньше Ольгерда умер его брат Любарт, который княжил на Волыни и постоянно воевал с поляками. Великим князем Литовским стал старший сын Оль­герда от второго брака (с тверской княжной Иулианией Алексан­дровной), Ягайло (Иогайла). Однако прежде чем пользоваться плодами власти, ему пришлось выдержать жестокую борьбу с родственниками. Одним из первых выступил против Ягайло свод­ный брат Андрей Ольгердович, княживший в Полоцке. Зару­чившись поддержкой псковичей и своего зятя серпуховского князя Владимира Андреевича Храброго, он начал войну. В 1379 г. дру­жины Андрея захватили Трубчевск и Стародуб. Постепенно в борьбу втянулись и другие потомки Гедимина. Ради победы над родственниками Ягайло пошёл на союз с Тевтонским орденом, которому в 1382 г. передал Жемайтию.
Смута в Литве была весьма на руку Московской державе, тем более что отношения с Ордой у неё явно портились. В1378 г. Мамай, который к тому времени официально провозгласил себя ханом, двинул на Рязанские земли войско своего полководца Бе-гича. Однако московские полки выступили навстречу татарам и в битве на реке Во же нанесли им суровое поражение. Ещё через два года, в 1380 г., состоялась знаменитая Куликовская битва, в ко­торой Дмитрий Иванович разгромил войска самого Мамая. За эту победу князь получил почётное прозвище «Донской». Любо­пытно, что Ягайло в то время был союзником Мамая, но актив­ного участия в сражении не принял: литовские полки пришли к месту битвы слишком поздно, возможно, преднамеренно. Анд­рей Ольгердович и его родной брат Дмитрий-Корибут, напротив, сражались на стороне Дмитрия Донского, причём проявили нема­лую храбрость. После Куликовской битвы Мамай был отстранён
от власти заяицким ханом Тохтамышем, пытался бежать в Крым, но пал от рук убийц.
Новый правитель Орды хорошо понимал, что необходимо как можно быстрее восстановить пошатнувшийся авторитет татарс­кой власти на Руси. В 1382 г. он совершил поход на Москву, обманом взял город и сжёг его. Среди защитников Москвы был убит некий литовский князь Остей, которого летописи называют внуком Ольгерда12. Дмитрий Донской набег пережил, укрывшись с семьёй в Костроме. По стечению обстоятельств в том же 1382 году погиб литовский князь Кейстут. Его задушили в тюрьме по приказу Ягайло, подозревавшего дядю в намерении захватить власть.
В год «московского погрома» скончался король Польши и Венгрии Людовик. Не имея сыновей, он назначил наследником зятя, маркграфа Бранденбургского Сигизмунда Люксембурга. Однако значительная часть магнатов и шляхты не пожелала при­сягать королевскому избраннику. Собравшись в Радоме, группа влиятельных вельмож приняла решение о возведении на трон млад­шей дочери Людовика, Ядвиги, причём жениха ей избрать долж­ны были они сами. В качестве одного из претендентов на руку и сердце юной королевны выступил князь Семовит Мазовецкий. Сигизмунд, однако, не желал уступать трон без боя, и в Польше вспыхнула кровопролитная война. Сама Ядвига явно питала не­жные чувства к австрийскому герцогу Вильгельму, вместе с ко­торым росла и воспитывалась, но чувства девушки никого, конеч­но, не интересовали.
В 1385 г. в Польшу прибыли послы из Литвы, которые пред­ложили в качестве жениха своего князя Ягайло. Польским панам этот вариант замужества королевны показался очень заманчивым. Во-первых, Литва была естественной союзницей в борьбе с Тев­тонским орденом. Во-вторых, с объединением Польши и Литвы под властью одного короля должна была закончиться долгая борь­ба, которую эти державы вели из-за Галичских и Волынских зе­мель. В-третьих, магнаты полагали, что, лишённый связей при
польском дворе, Ягайло станет послушной игрушкой вш руках. Напрасно Ядвига, которую фактически посадили под домашний арест в Краковском замке, протестовала против решения своих придворных и, цо легенде, даже пыталась руфггь дверь покоев боевым топором. В феврале 1386 г. ей пришлось обвенчаться с Ягайло.
Этот брак имел колоссальное значение для всей Восточной Европы. Между Польшей и Литвой была подписана так называ­емая «Кревская уния» {по названию селения Крево, в 80 км юго-восточнее Вильнюса), утвердившая объединение двух государств. Ягайло, принявший католичество и польское имя Владислав, стал одновременно королём польским и великим князем литовским.
Вскоре началось массовое крещение в католичество литовцев, многие из которых до сих пор оставались язычниками. Вместе с тем притеснению подвергалось и православное население. «Польское духовенство, польские придворные и чиновники, — писал известный историк С. Ф. Платонов, — появились в Литве и сменили собою русских приближённых князя. Они принесли с собою латинский и польский языки… польские нравы и обычаи взамен русских. Ягайло и его двор не только окатоличились, но и ополячились. Так как народное большинство в старой Литве и вся Русь не хотели отставать от своих прежних привычек и обычаев, то неизбежно возникла вражда культурная и национальная. Вот эта-то вражда и была тяжёлым последствием унни. Население Литвы и Западной Руси не сочувствовало Ягайле.
Следует упомянуть также, что неудачливый претендент на польский престол Сигизмунд в 1387 г. стал королём Венгрии, а в 1411 г. — германским императором. В течение долгих лет он вёл политику, противную польским интересам, поддерживая Тевтонс­кий орден. Его бывший конкурент, Семовит Мазовецкий, хотя и взял в жёны сестру Ягайло, до самой своей смерти в 1426 г. ук­лонялся от присяги королю и тоже поддерживал дружеские отно­шения с рыцарями.
Возможно, именно союз Литвы и Польши стал причиной того, что в том же 1386 г. смоленский князь Святослав Иванович со­вершил опустошительный военный набег на Литовские земли. По свидетельству С. М. Соловьёва, смоляне в этом походе вели себя чрезвычайно жестоко и даже бесчестно: «.. .Захватывали жите­лей, мучили их нещадно различными казнями, мужчин, женщин и . детей: иных, заперши в избах, сжигали, младенцев на кол сажа­ли»14. Разорив пограничные районы, дружины Святослава Ива­новича осадили Мстиславль, но взять город не смогли. Вскоре на подмогу защитникам крепости подоспело большое польско-литов­ское войско, которое вели два сына Ольгерда: Скиргайло и Ко-рибут. В жестокой битве на реке Вехре они наголову разгромили смолян. Князь Святослав, как пишет СМ. Соловьёв, «был убит одним поляком в дубраве»15.
В самой Литве тоже нашлось немало противников унии. Их возглавил князь Витовт, сын Кейстута и зять Святослава Смо­ленского. Ради борьбы с Ягайло Витовт заключил союз с Тев­тонским орденом. В 1390 г. тевтонцы двинули на Литву сильное войско, в состав которого входило множество иностранных ры­царей и даже английский граф Дерби, будущий король Генрих IV. Разгромив воевод Ягайло на берегах Вилии, крестоносцы осади­ли Вильно, взяли нижний замок, но верхних укреплении на холме захватить не сумели. В 1391 г. поход повторился. Теперь в нём участвовали» кроме рыцарей Тевтонского ордена, ливонцы и круп­ный отряд литовцев, преданных Витовту. Союзники разорили множество поселений, а сам Витовт захватил Гродно. Ягайло-Вла­диславу не оставалось ничего другого, как попытаться заключить с двоюродным братом мирный договор. В1392 г. король офици­ально согласился признать Витовта великим князем литовским на правах ленной зависимости от Польши.
Укрепясь в Литве, сын Кейстута принялся активно расширять восточные пределы своих владений. Он подчинил Смоленское княжество и Подолию, из которой изгнал собственного племян­ника Фёдора Кориатовича, воевал с рязанскими князьями, вме-
шивался в дела Москвы, Твери, Новгорода и Пскова. Так в 1406 г. Витовт, собрав большие силы, вторгся в Псковскую землю и под­верг её страшному разорению. Только под Вороначем две боль­шие лодки были нагружены телами убитых литовцами детей. «Та­кой гадости, — ужасался летописец, — не было с тех пор, как Псков стал»16. К великой обиде псковичей, новгородцы отказа­лись идти вместе с ними в ответный поход иа Литву. Пришлось обратиться за помощью к московскому князю Василию Дмитри­евичу, сыну Дмитрия Донского. Василий, несмотря на то что со­стоял в браке с дочерью Витовта Софьей, начал войну. В 1407 г. литовские отряды захватили город Одоев, а москвичи в ответ со­жгли Дмитровец на реке Протве, но обширного характера воен­ные действия не приняли.
Обменявшись ударами, литовский и московский князья со­чли за благо начать переговоры и вскоре подписали мир. По его условиям границей между Русью и Литвой стала р. Угра. Кроме того, Василий, по всей видимости, взял с Витовта обещание более не нападать на Псков. Здесь нелишне вспомнить, что ещё в 1398 г. в силу Салинского договора с Ливонским орденом Витовт отка­зался от сюзеренитета над Псковской землёй. На следующий год псковичи отправили послов к Василию Дмитриевичу и «испроси-ша себе князя Ивана Всеволодовича, Александра Тверского вну­ка. .. »17. С этого времени в Пскове стали править московские на­местники. Вассальная зависимость от Великого княжества Ли­товского, следовательно, сменилась зависимостью от Москвы^ Случалось, что неугодных наместников изгоняли, однако новых вновь призывали из Московских земель. Не учитывать этого обстоятельства литовский князь ие мог.
Едва Витовт помирился с Василием Московским, вспыхнула война на Западе, между Польшей и Тевтонским орденом. Крес­тоносцы с озлоблением протестовали против польско-литовской унии, объявляли крещение литовцев фиктивным, требовали от папы римского признания недействительным брака Ядвиги и Ягайло. Они также всячески пытались использовать несогласие среди
польских и литовских князей и панов. В Польше Орден открыто поддерживал князь Ополья Владислав, заключивший союз с Сигизмундом Люксембургом. В 1392 г. он отдал рыцарям под залог Добжинскую землю, которую получил в управление ещё от Людовика Венгерского, и даже выдвинул план раздела польских земель между соседями. Королева Ядвига, стремясь вернуть ут­раченное, в 1397 г. встретилась с великим магистром, но справед­ливости не добилась.
Летом 1409 г. отряды рыцарей захватили несколько погра­ничных замков (в Добжине, Бобровниках, Злоторые). Владис-лав-Ягелло объявил в стране «посполитое рушение» (всеобщее ополчение), договорился о совместных действиях с Витовтом и в октябре овладел крепостью Быдгощ. Чтобы остановить войну, в Польшу срочно прибыло посольство короля Чехии Вацлава IV Люксембурга (родного брата Сигизмунда), которое убедило про­тивников заключить перемирие. Однако затем Вацлав, получив­ший от крестоносцев 60 тысяч флоринов, повёл откровенно враж­дебную Польше политику. На переговорах в Праге, в феврале 1410 г., он вынес решение, по которому Орден возвращал Ягайло Добжинскую землю лишь в том случае, если получал взамен Жемайтию. Грамоту Вацлава зачитали польским послам по-не­мецки, что было явным оскорблением. Поляки демонстративно покинули зал заседаний. Вскоре военные действия возобновились.
В июле 1410 г. у деревни Грюнвальд между польско-литовс­кой и орденской армиями произошло генеральное сражение, ко­торое завершилось полным разгромом крестоносцев. В этой боль­шой и кровопролитной битве особенно отличились входившие в состав войск Витовта смоленские полки князя Юрия Мстиславс­кого. В 1411 г. возле Торуня (Польша) был подписан договор, по которому Орден отказался от Жемайтии и Добжинской земли, дал обязательство уплатить большую контрибуцию. Грюнвальдс-кая битва наглядно продемонстрировала растущую силу Польско-Литовского государства.
Оказав Ягайло помощь в войне с немцами, Витовт, тем не менее, продолжал интриговать против кузена, добиваясь приви­легий для себя и литовской знати. Позиции князя в Польше были достаточно сильны, ибо его сестра, Данута-Анна, состояла в бра­ке с князем Мазовецким Янушем (братом упомянутого выше Се-мовита). Мазовия же, признавая верховенство польского коро­ля, пользовалась широкой автономией, и от fee позиции зависело очень многое. Здесь, кстати, нельзя не упомянуть ещё об одном эпизоде, достойном приключенческого кинофильма. Другая сест­ра Витовта, Рингайла, славилась прямо-таки неземной красотой. В неё без памяти влюбился Плоцкий епископ Генрих, младший брат Семовита и Януша Мазовецких. Страсть иерарха, который, кстати, охотно сражался на рыцарских турнирах, разгорелась на­столько сильно, что он сложил с себя и сан и вступил с Рингайлой в брак. Однако в 1398 г. Генрих неожиданно умер. В Польше у ходили слухи, что коварная красавица отравила мужа. Рингайла стала впоследствии женой молдавского князя, что способствовало превращению Молдавии в вассала Польской короны.
В 1413 г. в местечке Городло (Восточная Польша) между Литвой и Польшей была заключена новая, Городельская уния. По её условиям, для выбора как польского короля, так и велико­го князя литовского требовалось взаимное согласие феодалов обеих стран. Все подданные Великого княжества Литовского, приняв­шие католичество, получали такие же привилегии, как люди одних с ними сословий в Польше: литовские князья и бояре приравни­вались к магнатам, дружинники — к шляхте. «Таким образом, — писал С. Ф. Платонов, — у Витовта, среди его собственных под­данных, были уже не два, а три направления: православно-рус­ское, старо-литовское и новое — католическо-польское»18. По отношению к Руси Витовт занимал позицию скорее враждебную, чем дружественную, хотя на открытый конфликт, после договора с Москвой, не решался. По данным С. М. Соловьёва, в 1418 г.
князь Литвы пытался натравить Ливонский ордеи на Псков, но сам в поход идти не хотел, возможно, потому, что боялся ответ­ных действий московского князя19.
В 1425 г- скончался Василий I. Своим наследником он назна­чил малолетнего сына Василия Васильевича, а его опекуном — Витовта. Однако брат покойного князя, Юрий Дмитриевич, пра­вивший богатым Галичским княжеством в верховьях р. Костро­мы, не признал племянника великим князем. Уговаривать строп­тивого вассала в Галич отправился сам митрополит Фотий. Юрий встретил пастыря с большим почётом, но одновременно собрал ополчение горожан и крестьян, дабы продемонстрировать мощь своих вооружённых сил. Фотий не испугался. По свидетельству летописца, он сказал Юрию: «Сын князь Юрий! Не видал я ни­когда столько народу в овечьей шерсти!» Митрополит намекал, что чернь, одетая в сермягу, — ещё не рать.
В 1428 г. Юрий Галичский подписал с Василием Васильеви­чем договор, по которому уступил племяннику старшинство. Не малую роль здесь явно сыграли Позиция митрополита, поддер­жавшего московского князя, и страх перед грозным Витовтом. Литовский князь тем временем тоже воспользовался малолет­ством Василия и активизировал действия на Северо-Западе Руси. В 1426 г. он объявил войну Пскову. Надо заметить, что москов­ского наместника в нашем городе в то время не было: в августе 1425 г. «отъехал» из города князь Фёдор Патрикеевич (кстати, потомок Гедимина), а его’преемник Александр Фёдорович Рос­товский ещё не прибыл. Псковский летописец прямо указывает, что литовцы начали военные действия с ведома Москвы: «А князь великий Василии Васильевич к дедоу своему Витовту и крест по-целова, что ему не помогати по Новгороде’и Пскове»20.
В августе месяце войска Витовта, в составе которых были литовцы, поляки, татары и русские, осадили Опочку. Защитники города не растерялись: они забили острые колья в дно крепостно­го рва, соорудили через него мост на канатах, а сами спрятались за стенами, так, чтобы крепость казалась пустой. Как только татарская конница вступила на мост, опочане подрубили канаты. Мост вместе с татарами рухнул, и множество воинов погибло на кольях. Ожесточённые стычки происходили также под стенами Воронача и у Котельно. Никаких крупных успехов Витовт не добился и вскоре свернул поход. По рассказу псковского летописца, толч­ком к такому решению послужила страшная гроза, в которой ли­товский князь увидел знамение Божие. Московский летописец даёт более прагматическое объяснение: к Витовту приехал посол от Василия И, князь Лыков, который укорял литовцев за разоре­ние Псковских земель и требовал остановить войну. Любопытно, что, когда в следующем 1428 г. Витовт напал на владения Новго­рода, он взял с псковичей обещание не помогать соседям.
Воюя с псковичами и новгородцами, Витовт не прекращал борьбы против Владислава-Ягайло. Прежде всего, он пытался использовать неурядицы в семье короля. Дело в том, что ещё в 1399 г., после тяжёлых родов, умерла королева Ядвига. От вто­рого брака с графиней Анной Цельской у Ягайло была только дочь, а третий брак оказался вовсе бесплодным. Только четвёртая жена, София, дочь русского князя Андрея Ольшенского, родила королю двух сыновей: Владислава (в 1424) и Казимира (в 1427). Для Витовта это было сильнейшим ударом: пока Ягайло оставал­ся бездетным, он мог рассчитывать на польский престол, теперь надежды обращались в прах. В 1427 г. Витовт обвинил королеву в неверности супругу. Он надеялся, что за этим последует развод или, ещё лучше, смерть Софии и лишение её детей прав наследо­вания. Нанятые Витовтом люди захватили несколько служанок королевы, которых пытками заставили подтвердить показания князя. Однако София смогла уверить мужа в Своей невиновнос­ти.
Вконец расстроенный Витовт использовал последнее средство: он обратился за помощью к германскому императору Сигизмун-ду. Этот могущественный моиарх, как говорилось выше, объеди­нил под своей рукой не только германские земли, но также Чехию и Венгрию. Однако ситуация в огромной державе явно оставляла
желать лучшего. В 1419 г. в Чехии вспыхнуло восстание гуситов, сторонников проповедника Яна Iyca, казнённого, по воле Сигиз-мунда, четырьмя годами раньше. Очень быстро мятеж принял большие масштабы. Среди гуситов были как простые поселяне и горожане, так и чешские дворяне, оскорблённые засильем немцев в родных землях. В1420 г., по просьбе императора, римский папа объявил против гуситов крестовый поход, но чешский народ, под­нявшись на защиту родины, дал крестоносцам решительный от­пор. Неудачей закончились также походы 1421,1422,1425,1426 гг. Кстати, умеренная часть гуситов явно стремилась к союзу с Лит­вой и Польшей. В 1421?—1422 гг. они даже предлагали чешскую корону Владиславу -Ягайло и Витовту. Последний отправил в Чехию Сигизмунда-Корибута (племянника Ягайло), который принимал деятельное участие в войнах против крестоносцев, но удержаться у власти не смог из-за противодействия радикального крыла мятежников.
В 1427 г. гуситы под командованием Прокопа Великого и Прокопа Малого сами вторглись в Австрию. В этих условиях император Сигизмунд отчаянно нуждался в союзнике. Однако Ягайло вёл по отношению к нему довольно уклончивую политику, преследуя собственные интересы. Витовт решил воспользоваться обстоятельствами и обратился к Сигизмунду с просьбой признал» его независимым королём Литвы. Взамен ои предлагал импера­тору военную помощь. В 1429 г. Витовт, Ягайло и Сигизмунд съехались для совещания в Луцк. Туда же прибыло множество польских и литовских магнатов, шляхты, духовных <лиц. Сигн»-мунд поддержал претензии Витовта, но перспектива отделения Литвы вызвала решительный протест польских вельмож. Кра­ковский епископ Збигнев Олесницкий и видный военачальник гетман Ян Тарновский обрушились на Витовта с упрёками. Дос­талось и Ягайло за его пассивность. Обращаясь к своему Королю, поляки кричал»: «Разве ты нас затем сюда позвал, чтобы был? свидетелями отделения от Польши таких знатных владений?»21 Хитрый Ягайло публично рыдал и клялся, что никогда не помыш-
лял о разрыве унии. Витовт, человек очень скрытный, на этот раз не выдержал, «Пусть так! — заявил он, покидая совет, — а я всё-таки найду средства сделать по-моему!»22 Реализовать угрозу кня­зю, впрочем, не удалось. Ягайло неожиданно покинул Луцк» при­чём уехал, а точнее бежал, глубокой ночью, ни о чём не предупре­див Витовтаг
Потерпев дипломатическое фиаско, литовский князь не успо­коился. Он рассылал польским панам богатые подарки, склоняя их на свою сторону, вёл переписку с императором Сигизмундом и римским папой, которому жаловался на клевету со стороны поля­ков. Понтифик, однако, боялся, что отделение Литвы от Польши ослабит среди литовцев позиции католицизма, и напрямую запре­тил Витовту принимать королевскую корону. Этого удара често­любивый князь перенести не смог. В октябре 1430 г. он тяжко заболел и вскоре скончался, достигнув весьма почтенного для того времени возраста — 80 лет.

istorya-pskova