Чирская» икона Богородицы И. С. Родникова

«В веси, нарецаемыя Чирска, в нейже
есть церкви Рожество Господа Бога
Спаса нашего Иисуса Христа,
в нейже бе икона...»

Памятники псковской книжности сохранили немало сведении о чудотворных иконах: на протяжении нескольких столетий (XII—XVII) летописи и сказания отмечают знамения, бывшие от явленных образов. Особенно часты сообщения о плачущих слезами и кровью иконах в XV веке, и в большинстве своем свидетельства касаются богородичных икон - «в Чирсках» и «на Камне на Ожере» (1420), «за Коложею на Каменном озере» («Знамение», 1426 или 1425), в Зряковичах (1455), в Елеазаровском монастыре («Цареградская», 1458) (1).

В то же время об их почитании известно мало, тема исследована недостаточно, да и след этих когда-то прославленных святынь давно потерялся, кроме Богоматери Чирской (Черской), именем которой принято называть находящуюся ныне в псковском Троицком соборе двустороннюю икону с изображением Богоматери с Младенцем на лицевой стороне и евангелиста Луки с преподобным Феодосием Киево-Печерским (в рост) на обороте. (2)

Согласно летописи, икона прославилась «в Чирсках» в 1420 году «знамением велием»: «от суха древа, от образа святые Богородицы из обою оку идяху слезы, яко мнозем каплям капати». (3) Псковичи послали «по икону» знатных, «христоименитых» людей во главе с псковским посадником Федором Шибалкиничем (Шибалкиным), и вскоре духовенство и «весь Псков» встречали чудотворный образ «с кандилы и похвалами и песнми..., и со кресты... за Старым Вознесением..., иде же и ныне крест в тыноу». На месте встречи была воздвигнута церковь, основан Знаменский женский монастырь (4) и «оттоле начата праздновати знамение святей Богородици месяца иоуля в 16». Чуть позже, по-видимому в начале августа («не на длъзе времени от Спасова дни»), в Пскове разразился сильнейший мор («и по всем волостем мрети малыя деткы, и по том юноша, и девы, и мужи, и жены, и старыя мряху немало»...), и недавнее знамение от иконы не могло не восприниматься как предостережение Богоматери Пскову и земле псковской о грядущих суровых испытаниях. Впоследствии, видимо, утвердилось несколько иное представление о конкретном времени чуда знамения и принесения иконы в Троицкий собор, что нашло отражение в гравированной надписи на окладе иконы в 1835 году: «Икона перенесена в Псковский Кафедральный собор... из Псковской же Чирской волости в 1420 году во время трехдневного течения из очей ея слез и свирепствовавшей во граде Пскове и пределах его моровой язвы». (5)

Летописец сообщает и о других событиях этого времени, связанных с попытками псковичей отвести пришедшую беду: 14 сентября жители построили и освятили «одним днем» Спасскую церковь на древнем основании храма святого Власия, (6) искони почитавшегося скорым помощником при моровых поветриях, а через два дня, 16 сентября, во Псков была принесена еще одна икона Богоматери, знамение от которой свершилось «на Камне на Ожере». Однако эпидемия длилась еще более трех месяцев, до праздника Крещения Господня.

Дальнейшая история Чирской иконы полна противоречий, в ней много неясных вопросов. Так, неизвестно, когда она была перенесена из Знаменского монастыря в Троицкий собор. Пролить свет на это событие косвенным образом помогает текст «Повести» о знамении от Чирской иконы с Похвальным словом, сохранившейся в рукописных сборниках второй половины XVI века и в более поздних списках. (7)

Автором «Повести», так же, как канона празднику иконе, считается один из Филофеев, монахов, подвизавшихся в Елеазаровском монастыре приблизительно в одно и то же время (середина XVI века), - или знаменитый старец, писатель-публицист, автор формулы «Москва - Третий Рим», или игумен, упомянутый в «Житии Евфросина Псковского». (8) «Повесть» включена в состав Великих Миней-Четьих, созданных под руководством митрополита Макария, и, вероятно, для них и составлялась. Известно участие в этих работах псковских книжников. (9) Кстати, еще в бытность архиепископом Новгородским Макарий построил во Пскове в 1535 году свой дворец, где трудились писцы и книжники. Работа над сводом велась с 1529 (1530) по 1554 год, и он представлен тремя самостоятельными редакциями (10) (вопрос о принадлежности указанного нами списка «Повести» к определенной редакции не входит в круг рассматриваемых проблем, поскольку здесь важен период времени - XVI век).

Интересно, что составителем повести использован летописный текст, но опущены характерные для передачи живого свидетельства очевидца точные топографические приметы, событийные реалии и выразительная эмоциональная окраска: подробности встречи иконы возле храма Старого Вознесения, помещение ее в Знаменскую церковь и создание монастыря. Само явление истечения слез описано традиционно, не так свежо, как у летописца; «из обою оку слезы исходяще, яко и струя». (11)

Правда, в этом тексте появляется новая информация - названа церковь, в которой было явлено чудо: «в веси, нарицаемая Чирска (Черьска)... есть церкви Рожество Иисуса Христа, в нейже бе икона ». (12)

Главное отличие «Повести» содержится в рассказе о торжественном принесении образа «на paмех», «со страхом и великой честью» прямо в Троицкий собор «на соблюдение и утвержение граду».

Можно предположить, что автор сознательно не использовал яркие детали местного колорита из летописного сказания. Скорее всего, новая трактовка события была связана со вполне конкретными обстоятельствами, вызванными известным устремлением царя Иоанна и митрополита Макария к «обновлению» Русского государства, нашедшим опору в теории «Москва - Третий Рим» с ее утверждением богоизбранности Руси - цитадели Православия. Идея претворялась в жизнь через прославление отечественных чудотворцев и святынь, а также учреждение новых праздников. (13)

Вероятно, именно в это время икона Богоматери Чирской становится общерусской святыней и помещается в достойный ее значимости главный храм города - «Дом Святыя Троицы». Исходя из необходимости весомого подтверждения славы чудотворного псковского образа, автор «Повести» был вынужден «скорректировать» летопись, а само повествование, заключенное в рамки традиционной формы, начать привычным перечислением не конкретных участников события, а именами, призванными обозначить важность происходящего, и время - «лето державное великого князя Московского Василия Дмитриевича (в списке первой половины XVIII века уточнено - сына Дмитриева, Донского именуема») и «владычное», архиепископа Новгородского и Псковского Симеона. (14) И лишь потом названо имя псковского князя Феодора Александровича (Ростовского) (15) и вовсе не упомянут псковский посадник, боярин Шибалкин.

Видимо, к этому же времени относится и составление «Службы» иконе («Палата одушевленная Христови едина бысть...»), (16) идентичной «Службе знамению Богоматери Мирожской», дошедшей в списках также не ранее второй половины XVI века (17) (текст, как и «Повесть», не были предметом исследования специалистами).

Несомненно, в эту пору обе иконы находились в Троицком соборе, на что указывают единые для них конкретные строки «Службы» («Храм Святыя Троицы Единосущныя, Твою, Владычице, чудотворную икону имея в себе...»), и, более того, можно полагать, что и принесены они в собор были почти одновременно, (18) и мотив для их появления в главной святыне псковской земли был общий и оправдан названной выше насущной потребностью способствовать утверждению значимости псковских святынь для всей Руси.

Однако, судя по довольно редким указаниям относительно праздника Чирской иконе в рукописных богослужебных книгах XVI—XVII веков, почитание ее так и не стало обязательным повсеместно. Пополнив пантеон общерусских святынь, икона навсегда осталась в большей степени местночтимой и разделила судьбу многих других псковских чудотворных образов. Примечательно, что в одном из Прологов первой половины XVI века память знамению от Чирской иконы (16 июля) отнесена на день празднования иконе Мирожской (24 сентября). (19) Вкравшаяся ошибка показательна: видимо, на тот период традицию почитания псковских икон нельзя считать укоренившейся.

Правда, в «Уставе церковном» начала XVII века в перечне праздников уже правильно отмечены оба Знамения от псковских икон Пресвятой Богородицы: Мирожской (под 24 сентября) и Чирской (под 16 июля), (20) однако в дальнейшем, как это будет показано ниже, противоречий избежать не удалось.

Подобные недоразумения не были исключением. Например, день праздника в честь преподобного Евфросина Псковского, канонизированного в 1549 году, судя по московским уставам и минеям XVII века определялся весьма неточно: 15, 16, 14 мая. (21)

Из истории почитания отдельных богородичных икон известно, сколь часто чудотворная икона получала не только церковное, но и политическое значение (Владимирская, новгородская «Знамение», Казанская, Феодоровская и др.) и как следствие широко распространялась в многочисленных списках. До наших дней не дошло ни одного списка Чирской иконы, и в литературных источниках не отмечено случая нахождения иконы типа Чирской или названной «Чирская» не только в отдаленных, но и в близлежащих к Пскову землях - таковы отголоски древних страниц истории почитания псковской святыни на Руси.

Между тем во Пскове образ Чирской Богоматери был, несомненно, высокочтимым и прославлялся всегда и в память Божественных благодеяний, явленных в прошлом времени, и как источник новых целебных сил и чудодействия. Недаром автор «Повести» в похвальном слове, исходя как бы из живого опыта, включил событие знамения от Чирской иконы в перечень великих Богородичных праздников, почитаемых во всем православном мире: «Блаженнии же людие твои вей, иже пречистыя праздникы твоя празнующе: твое зачатие празнующе, и честному рожеству твоему искренно покланяющеся, и введение в церковь твою почитающий, и благовещению покланяющеся, и преславное твое от земленых к небесным преставление и к Сыну твоему и Богу любовию восхваляюще, и праздник честнаго твоего покрова празнующе, имже вселенную милостивно покрывающи, положение ризы и честнаго пояса твоего почитающи, и нынешний царьский приход твоего, Владычице, пречистаго образа». (22) Новый праздник лишен местной ограниченности, он мыслится как торжество всей земли, всей вселенной: «От негоже (образа - И.Р.) знамение предивное показала еси, посещение еже к земленородным и милостивное к Богу о роде человечьстем...»; «...Тебе бо ради, Богородице, наш град и вся вселенная от лести диаволя избавися...»; «...не яко она от нас похвалы и славы требующи, но паче яко да мы тою прославимся, священницы и царие, и вся племена человечьская, богатии же и нищии». (23)

«Похвала» наполнена дыханием действительности и непосредственности, от ее славословий веет радостью всеобщего праздника и триумфа: «Приспе новейшей честныя владычица и Богородица знамения праздник. Да познают вей, яко не токмо в мире, егда с нами бяше, ходатайсвенное к своему Творцю и Сыну показавше, но паче по преславнем тоя преставлении от земных в небесныя не престает нас милостивно присещая, яко и не явить о сем празднице бысть же сице». (24)

Как каноничное поэтическое произведение, «Похвала» по своей композиции и форме в общих чертах следует приемам, установленным в древней гимнографии: автор использует символические толкования и изобилие похвал, традиционных для Акафиста (как следствие, находим общие места со «Службой»); иногда, обосновывая свои идеи, составитель для большей убедительности приводит тексты из Священного Писания и богослужебные, но не буквально, а в измененном виде, применительно к содержанию своих мыслей. При этом обнаруживается незаурядный талант, проявленный в стремлении снизить известную отвлеченность текста, характерную для витиеватого стиля церковных писателей того времени, и сделать его более доходчивым и эмоционально волнующим за счет живых разговорных интонаций с оттенком народного просторечия, зачастую с включением прямой авторской речи. Например: «Кождо благодарственная да приносить: ов смирение со благоговением да притяжеть, ин пость и молитву да дарьствуеть Владычици, друзии же руце да простирают ко требующим, ов гнев брату да отпоустить. И тако творяще Богородицю възвеличим. Таковая оубо приношение праздникоу приятна бывають, а не в тимпанех и гуслех, и питиех и свирелех, еже еллистии отроци творять». (25) Или: «Аще реку (Богородицу - И.Р.) вышшую небеси и земля и всех бывших тварей: си глаголя и не погрешу!»; «Что же глаголю от земленых? Но паче и в пренебесных и сами аггели и архаггели, яко царици и Матери тех сотворишаго, со страхом благоговеюще пение приносять»; «Но что много глаголю? Неиспытная и непостижимая нам глаголати немощно, но день ныняшняго праздника праздничная да глаголиться». (26)

Автор осознает достойное место Пскова в православном мире. Этой мыслью окрашены молитвословия и тогда, когда они исполнены проникновенного чувства искреннего исповедания и смирения, и когда исповедальный тон сменяется призывом к деятельной молитве. Настойчиво звучит призыв псковичей к заступничеству Богоматери: «Всех же в честный храмь твой прибегающим, молитвы же и моления тебе приносящих, спасай»; «о людях, тебе... чтущих не оскудей»; «...помощию не отступай...».

Молитвы о насущных нуждах каждого человека («страсти и недуги от человек отгонятся и здравие душевное и телесное приемлем...») органично соединяются с молением о спасении Пскова от набегов «поганых» («пребуди присно избавляющи нас от глада, губительства, огня и меча, и нашествия иноплеменнии»). Наверное, справедливо было бы связать время явления иконы Чирской Богоматери (1420 год) и следом за ней иконы Каменской (1426 год) не только и не столько с губительными моровыми поветриями, но с опустошительными для псковских земель нашествиями Литвы. Еще в 1406 году летописец заклеймил князя Витовта такими словами: «Приде поганый отступник правыя веры христианьскыя и отметьник Божий, сын диаволь, неверник правде, ни крестному целованию». (27) И впоследствии, особенно в затянувшейся войне 1426 года, «витовщина» приносила много страданий.

Тема оставалась злободневной и в XVI веке - Псков и его пригороды продолжали терзать та же Литва, и немцы, и шведы, и поляки. К Богородице - Заступнице за землю Псковскую - обращены строки тропаря, прибавленного к «Службе» Чирской иконе: «Яко необоримую стену и источник чюдес, стяжавше Тя, раби Твои, Пречистаа, пречюдным знамением сопротивных низлагаем. Темже молим Тя: мир граду Твоему даруй и душам нашим велию милость». (28)

Ратные будни оживают в тексте «Похвалы», и хотя во многих церковно-богослужебных памятниках находим общие места (темы, обращения, обороты и т.п.), все же нельзя отказать составителю в выпуклости словесных образов, передающих остроту момента: «Аще и согрешихом, но ты помощию, яко мощно Ти сущи, не отступай, но присно предваряй от бед и скорбей избавляющи нас. Ты бо, Владычице, православным людям прибежище и град твердый от лица вражия еси, и Твоего заступления и помощи требуем, и Твоею надеждою крепимся и силою Сына твоего противнии побеждаются.., и ныне не оскудей. Владычице, своею милостию покрывающи нас, и совета варварские на нас ратующих низложи...». (29)

Таким образом, в «Повести» «светел праздник знамения», утвержденный в начале XV века, связывается с событиями, затрагивающими кровные интересы современников автора, что опосредованно отражает почти двухсотлетнюю историю почитания чудотворного образа - «многобогатого дара и неотъемлемого сокровища граду».

По всей видимости, в продолжение древней практики молебных хождений с чудотворной иконой в конце XVI века (в начале XVII века - 1601 год - официально) архиепископом Псковским Геннадием был учрежден во Пскове большой весенний крестный ход с соборными образами Богоматери Чирской и св. Гавриила Псковского, которые, наряду с явленной иконой Спаса из Елеазаровского монастыря, выносились в день Преполовения на реку Великую для освящения воды, а потом и вокруг города. (30)

Со временем, как это бывало нередко, след прославленной иконы вдруг потерялся. Какие либо фактические материалы о ее жизни в XVII - XVIII веках нам неизвестны, вряд ли они существовали и в XIX веке, так как не нашли отражения в литературе того времени. Более того, видимо, икона в начале XIX в. в Троицком соборе отсутствовала. Об этом косвенно свидетельствует священник псковской Козьмодемьянской церкви Онисим Негоновский в своей домашней летописной книге, когда рассказывает о многолюдных крестных ходах по случаю угрозы нашествия 1812 года: вокруг городской стены были несомы 10-15 чудотворных икон из разных псковских храмов и главных монастырей, в том числе из Троицкого собора - только иконы Богоматери Владимирской и св. князя Всеволода - Гавриила. (31)

Возвращаясь к вопросу о почитании иконы, можно предположить, что она так и осталась преимущественно местночтимой. Об этом говорят скупые и зачастую противоречивые сведения письменных источников: изредка встречаются списки «Повести» и исключительно редки упоминания о празднике Чирской иконе в богослужебных сборниках. Не отражен он, например, в июльской Минее начала XVIII века и в большинстве певческих сборников первой половины XIX века.

Показательно, что икона с именем «Чирская» отсутствует в известном «Своде чудотворных икон», гравированных в 1713 - 1714 гг. Г.П. Тепчегорским. (32) Правда, есть гравюра с надписью «Псковская», наряду с «Мирожской», однако изображение слишком отличается от типа Чирской. Впрочем, почти все гравюры весьма неточно передают иконографию, что становится обычным в церковно-исторических изданиях XIX века, где Чирская икона начинает фигурировать в совершенно неузнаваемом виде и часто с подписью «Псковская». Не исключено появление этого именования еще в пору перенесения иконы в Троицкий собор и установления почитания в общерусском масштабе, для уточнения более понятного ее происхождения для всех иногородних современников. Впоследствии это имя присваивается периодически некоторым чудотворным богородичным иконам, происходящим из Псковских земель, и в первую очередь Мирожской.

Возвращение Чирской иконы из небытия связано с именем архиепископа Евгения Болховитинова, занимавшего псковскую кафедру в 1816 - 1822 годах. Он обнаружил икону в ризнице Троицкого собора (по некоторым сведениям, в 1820 году), (33) и, поскольку среди псковичей сохранялась память о древнем чтимом образе, ореол чудотворности окружил вновь найденную икону. С легкой руки архиепископа она безоговорочно и с благоговением была принята как святыня летописного предания, с честью заняла достойное место в кафедральном Троицком соборе, и тотчас возобновилось празднество ей во Пскове с совершением крестного хода вокруг собора. (34) С этого времени восстанавливается и общерусское почитание иконы. Заметим, кстати, что прихожане церкви погоста в Чирсках вознамерились было вернуть икону и подали прошение преосвященному, но он убедил их довольствоваться снятием копии с иконы, что и было сделано: копию препроводили торжественно с крестным ходом в Чирски и с тех пор тоже совершали там празднество 16 июля. (35) В то же время богослужебные певческие сборники даже второй половины XIX века часто не включают в свой состав праздничные песнопения знамению Чирской иконы.

В 1835 году по благословению архиепископа псковского Нафанаила икона была поновлена и одета сплошной чеканной ризой. В таком виде она запечатлена на снимке псковского фотографа К. Кампрада (конец XIX века), а позже опубликована Н.П. Кондаковым (1910 год). (36)

Учитывая неясность происхождения памятника и его нынешнее состояние (под грубой записью), трудно, при всей заманчивости, предположить в нем легендарную икону XV века. В лучшем случае она является «списком» - копией чудотворного образа, сохранившим специфику иконографии протографа. Поэтому в дальнейшем речь может идти только об образе, чтимом в настоящее время как древний чудотворный и история бытования которого прослеживается со всей очевидностью лишь с первой четверти XIX века.

Если же попытаться данную икону идентифицировать с образом предания хотя бы гипотетически, то сразу возникает вопрос о судьбе последнего.

Что же стало с подлинной иконой? Она могла погибнуть вместе с другими иконами Троицкого собора в огне одного из страшных пожаров - 1509 года (когда сгорел знаменитый дубовый крест великой кн. Ольги), 1562, и, наиболее вероятно, 1609 года. Именно к этому периоду времени мог существовать «список», выполненный во второй половине (третьей четверти) XVI века. (37) В таком случае объяснимо появление широкой откосной рамы с изображением избранных святых, среди которых канонизированные Соборами 1547 - 1549 годов псковский святой князь Всеволод и князь Александр Невский, преподобные Евфросин Псковский и Савва Крыпецкий. (38) Эта рама имеется и на нынешней иконе, а поля, когда-то заполненные изображениями полуфигур апостолов и пророков с включением сюжетов «Знамение» и «Древо Иессеево» - соответственно в верхнем и нижнем регистре иконы, - не сохранились или находятся под окладом. (39) Исходя из наиболее ранней даты сильного пожара, можно предполагать и какой-то более ранний промежуточный список, еще не дополненный рамой. Вполне вероятно, что эта композиция на полях восходит к древнему прототипу или промежуточному списку, являясь своеобразным вариантом сюжета «Похвала Богородице», столь созвучного теме «Похвального слова» Чирской иконе. Конечно, условия сохранности и доступности иконы не позволяют оценить ее художественные достоинства и стилистическое своеобразие, но памятник представляет несомненный интерес по назначению, составу изображений и уникальной иконографии образа Богоматери.

Чирскую икону можно отнести к типу двусторонних выносных образов, восходящих к византийским прецессионным иконам, известным на Руси с XII века. (40) Поскольку именно двусторонние выносные иконы получили широкое распространение в церковной практике и как запрестольные, то постоянным местом Чирской иконы в храме могло быть возвышение за престолом, где, находясь в едином сакральном поле со Святыми Дарами, сам образ становился соучастником совершения литургии. Как выносной, хотя и не имеющий рукояти, образ Чирской Богоматери использовался и привычно для прецессионной иконы - во время молебна или крестного хода, происходящих нерегулярно, по особым случаям, при общественных бедствиях или в предупреждение их, а также при исполнении Акафиста, что составляло особенность русской церковной жизни и сохранилось до настоящего времени. (41) Судя по описаниям, предоставленным письменными источниками (Летопись, Повесть, Служба), процессию с Чирской иконой можно понимать как литию, во время которой образ зримо свидетельствовал чудесный приход «светоносной благодати и исцеление граду».


Как отмечает М. Скабалланович, лития с самого начала своего возникновения (IV век) носила двойственный характер: «с одной стороны, она является скорбно-покаянной молитвой» при особых обстоятельствах всеобщего бедствия, с другой - «приурочивается к памяти святых». (42) Смысл этот сохранялся во все последующие времена (соблюдается и поныне).

Чествование Чирской иконы 16 июля было молитвой удвоенной силы, потому что праздник приходился на день памяти священномученика Афиногена и его десяти учеников (около 311 года). Оба праздника объединены темой «знамения»: мученик Афиноген перед усекновением главы услышал глас Божий: «Днесь со Мною будеши в Раю», - слова, что были сказаны Господом благоразумному разбойнику. И, конечно, псковичи, призывая на помощь чудотворную спасительную силу от иконы Богоматери Чирской, вспоминали и дивное чудо, явленное мученику, находя в нем поддержку и надежду на милосердие Божие.

На Руси среди двусторонних выносных икон XIV - XV веков часто встречаются памятники с изображением Богоматери в сочетании с изображениями Христа, евангельской сцены, одного или нескольких святых.

Различные типы двустронних икон, равно как и смысл сочетания изображений, исследованы недостаточно: считается, что в одних случаях он зависит от посвящения храма, в других - от интересов донатора. (43) Сохранившееся на обороте Чирской иконы изображение преподобного Феодосия Печерского, возможно, и находится в вышеназванной причинной зависимости, поскольку парным к нему обычно является образ преподобного Антония Киево-Печерского, здесь же отмечаем сочетание персонажей, не имеющее аналогий. По-видимому, их совместное изображение можно рассматривать в рамках иконографического варианта, обусловленного иной смысловой связью обеих сторон иконы, в нашем случае - выбором святых, имена которых соотносятся с церковным преданием о почитании Богоматери.

Изображение евангелиста косвенно отражает легенду о Луке-иконописце (хорошо известную на Руси с XII века), написавшем икону Богородицы, которая благословила образ со словами; «Благодать моя с иконою сею да будет». В качестве аналогии укажем двустороннюю икону XIV века с острова Родос: «Богоматерь с младенцем» и «Евангелист Лука» на обороте. (44) Нельзя не припомнить, что именно Евангелие от Луки читается на всех службах в честь Богородичных праздников. Во Пскове в 1518 (1519) году существовала церковь во имя евангелиста Луки «на Кузнецком ряду» (45) - свидетельство его особого почитания.

С преподобным Феодосием на Руси связывалось основание первого Богородичного Киево-Печерского Успенского монастыря, игуменом которого он был в 1062 - 1074 годах. Уже в конце XI века (1095 год), вскоре после обретения мощей преподобного, ему была составлена служба, в которой он прославлялся как обогативший всю страну «содеянием и благодатию монашеского устава» и как усердный заступник и ходатай за всех прибегающих под милосердный покров Богородицы («Имже мы последующе, прибехом в дом Божия Матере и в твою надежду и твое ограждение, возложьше все упование наше на пречистую Деву Богородицю и на тя, преблажене отче Феодосие»). (46)

На псковской земле особое почитание преподобного Феодосия устанавливается в конце XV - первой половине XVI веков в связи с основанием, а вскоре и процветанием Псково-Печерской Успенской обители. Уже в XV веке была освящена здесь церковь преподобных отцов Антония и Феодосия Печерских; вторично освящена вместе с заново сооруженной «великой церковью Пречистой на горе» 15 августа 1523 года, в день главного монастырского праздника, с которым по времени почти совпадает праздник в память перенесения мощей Преподобного - 14 августа. (47)

Изображения святых на полях и раме оборотной стороны иконы были нечитаемы уже в конце XIX века, сейчас отсутствуют. Остается открытым вопрос, был ли прототипом Чирской иконы двусторонний образ или оба изображения на обороте являются дополнением списка XVI века. Возможный ответ попытаемся найти, выяснив истоки своеобразия иконографического извода лицевой стороны.

Икона Богоматери Чирской долго оставалась вне поля зрения исследователей церковных древностей. Первым на нее обратил внимание Н.П. Кондаков, рассмотревший данный иконографический тип среди некоторых чтимых икон XV века, восходящих к произведениям итальянского Ренессанса - к типу Мадонны раннего Возрождения, представляющего Младенца слегка повернувшимся в сторону, обыкновенно влево от Матери, по направлению к стоящим или подходящим сбоку ангелам, святым и ктиторам.

Кондаков отметил также выраженный «моленный» характер подобных икон, с несколько жанровым оттенком трактовки сцены, рисующей «мир чистых душевных ощущений ребенка и любящей матери (который собственно и составил содержание и славу итальянской «Мадонны») и их широкое распространение в итальянской живописи начиная с XVI века». (48)

В качестве ближайшей аналогии псковской иконе он привлек две иконы, иконографическая схема которых подразумевает момент предстояния молебников и использует композиционный прием изображения Младенца, отвернувшегося от Матери и смотрящего в сторону - сербскую икону XIV века из церкви св. Климента в Охриде (восходящую к итальянскому образцу) и греческую из Афонской Лавры более позднего времени. Здесь же отмечается и их тождественность типу Богоматери с Младенцем, держащим птичку-щегла, который получил на Руси известность как «Коневская» (по месту ее пребывания на острове Коневец, куда, по преданию, была принесена с Афона преподобным Арсением в 1395 году), и указывается на его западноевропейское происхождение: самый ранний протограф - диптих Стербини в Риме (начала XIV века). (49)

Учитывая «замечательно жизненное изображение Младенца», Кондаков датировал Чирскую икону XV веком, но не причислил ее к какому-либо известному конкретному иконографическому типу Богоматери.

Во Пскове икону иногда именовали «Одигитрией». (50) Однако образ явно не соответствует традиционному прямоличному типу «Одигитрии». И если изображение Марии еще можно рассматривать среди икон «Одигитрии» типа «Перивлепты» (Преславной, Прекрасной), где передается общение Матери с Младенцем (в отличие от «Одигитрии» строгого типа - Путеводительницы, Наставницы, как, например, «Смоленская»), то образ Младенца, лишенный иератической статичности и репрезентативности, нарушает каноническую традицию.

Задумчивая Богоматерь придерживает Младенца левой рукой, правой тихо касаясь Его левой ножки. Младенец представлен Отроком, и положение Его слегка напоминает Коневскую необычным очертанием фигуры, данной в сложном, контрастном по отношению к Богоматери движении. Он показан в энергичном развороте: плечи и поставленные рядом ножки повернуты влево, голова - вправо, к склонившейся к Нему Матери, но в то же время взгляд устремлен влево, словно в сторону подходящего к Нему за благословением под воздетую именословно десницу; в Его левой руке - свернутый свиток.

Нюанс иконографии с отвернувшимся в сторону от Матери Младенцем встречается в русской традиции, кроме упомянутой выше «Коневской», еще в целом ряде икон, тип которых, как «интимно-лирический» (Кондаков), сложился в итальянской живописи XV в.: «Старорусской», «Страстной», «Киккской» и ее афонском варианте «Достойно есть», среди них и восходящие к типу Consolazione («Отрада», «Утешение») - «Палестинская», «Феодотьевская».

Импульс к использованию такой иконографической схемы в каждом случае предопределен не только смысловым содержанием и символикой образа, но оправдан и его эмоциональной наполненностью. Так, в «Коневской» известный потаенный смысл - щегленок с красным пятнышком на груди - символ будущих страданий Младенца, а в русской интерпретации - это голубь, образ Святого Духа (откуда и второе название иконы - «Голубицкая») скрывается за жанровой в своих истоках сценкой, рисующей детскую игру с птичкой (отражение западной легенды о живительной силе щегла, исцеляющей детские болезни), чему и соответствует естественность позы и жеста Младенца с чертами детской непосредственности и любопытства.

В «Страстной» литургическое толкование образа Христа-Агнца раскрывается через иконографическую деталь (ангел с Орудиями Страстей), а композиция в целом решена в ярком эмоциональном ключе: чувство тревоги во взгляде обернувшегося Младенца, положение его фигуры, рук, обхвативших ладонь Матери, и ножек, с одной из которых падает сандалия - все выдает желание ребенка, потрясенного страшным видением, укрыться в материнских объятиях, что подчеркивает в изображении Божественного Младенца Его Богочеловеческую ипостась. На критских иконах XVI века встречаются надписи - толкования этого сюжета: «Ангел, некогда возвестивший Пречистой: «радуйся», ныне предпоказует символы страстей; Христос же, облекшись в смертное тело, испугавшись участи, созерцает страшные орудия». (51)

В «Старорусской» отстраненный облик юного Спаса, облокотившегося на руку Матери и глядящего в только ему ведомую даль, напоминает возлежащего Эммануила в сложившемся под влиянием литургии сюжете «Спас Недреманное Око», где Он явлен и как прообраз апокалиптического Пантократора, и как Спас, призванный спасти человечество, и как символ искупительной жертвы. (52)

Иконографический извод Богоматери «Киккотиссы» (Милостивой), восходящий к византийскому типу «Взыграние Младенца», (который, однако, пользовался особой популярностью не в самом византийском искусстве, а среди итальянских художников, «плененных возможностью изображения играющего Младенца»), (53) получил дополнительную деталь в виде развернутого свитка с евангельским текстом в руке Младенца, и этот штрих внешне не совсем согласуется с реалистической картинкой непринужденного, подвижного образа ребенка - Христа в древнем протографе. Однако сложный ракурс фигурки шаловливого Младенца, видимо, послужил поводом для композиции с Младенцем, повернувшимся к зрителю с раскрытым свитком в руке с текстом: «Дух Господень на Мне...» Свиток с тем же текстом усваивается Младенцу и в некоторых вариантах типа Consolazione, где Спас Отрок благословляет и взглядом призывает к себе молящегося.

Проследить конкретные истоки иконографического типа Чирской трудно, но совершенно очевидна логичность поиска прототипа в круге западных памятников. Абсолютной аналогии для иконы не найдено. Кажется, замысел и композиция Чирской иконы близки сербскому образу из Охрида, где Младенец благословляет, держит в руке свиток и смотрит на подходящего к Нему за благословением. В обеих иконах Его фигура охвачена движением, выражающим духовный прорыв. Однако в сербской иконе, несмотря на изображение Младенца отвернувшимся от Матери, сильнее ощущается их внутренняя связь, душевная близость. Сердечное чувство подчеркнуто выразительным пластическим рисунком фигурки ребенка - Христа, всем телом прильнувшего к Матери, и характерным жестом Марии, крепко и нежно обхватившей обеими руками ножки Сына и скорбно смотрящей на зрителя.

В Чирской иконе чувственное отношение между персонажами внешне выявлено не столь явственно. Заметно стремление заменить живой, несколько жанровый характер образа иератическими чертами, отстраненностью и строгостью. Здесь акцентированы не семейные узы, но неземной союз, в котором Богоматерь представляется мистическим престолом, на котором восседает Ее Божественный Сын.

Среди греко-итальянских (критских) икон XV века нередки композиции, близкие иконе Чирской, с той лишь разницей, что благословляющий Младенец сидит не на левой, а на правой руке Богоматери («Декса»), в левой держит свиток, чаще развернутый, или сферу. Речь идет об уже упомянутом ранее типе икон, известном под названием Madre di Consolazione и особенно популярном в XVI веке среди итальянских Madonnieri. (54)

В Чирской иконе сохраняется основная схема типа Consolazione, лишь изображение Богоматери делается зеркальным, а фигура Младенца в том же ракурсе перенесена на левую руку. Иконографические отклонения касаются и некоторых частностей, как-то: иначе написана одежда Богоматери - каноничный мафорий и чепец, а не покрывало, застегнутое пряжкой-фибулой; несколько видоизменено положение Её рук и направление взгляда, а также рук Младенца; причем эти детали, кроме одежды, варьируются и в итальянских образцах при сохранении общей иконографической канвы.

Одеяние Девы Марии на Чирской иконе отмечено характерной деталью: рукав Ее мафория украшен орнаментом, имитирующим греческую криптографическую надпись - черта, восходящая к форме декора мафория в довольно многочисленных византийских и поствизантийских иконах, в том числе древнерусских и итало-греческих. Как установлено Г. Бабич, такие тексты представляют собою стих псалма 44: «Вся слава Дщере Царевы внутрь, рясны златыми одеяна и преиспрещена». Наибольшее количество примеров подобного декора падает на XIV - XV века. (55)

Определенный интерес представляет цветовое решение одежды Богоматери, конечно, при условии, если поздняя запись сохраняет его первоначальный замысел. Соотношение иссиня-темно-зеленой гаммы мафория и алых чепца и поручей говорит о влиянии западноевропейского образца. Эта палитра не соответствует византийскому канону, в то время как в работах итальянских мастеров, начиная с XIII века, все чаще встречаются в одеяниях Мадонны цветовые сочетания, к которым тяготеет иконопись псковского образа (ср. изображения Мадонны у Чимабуэ, Перуджино, Рафаэля и др.).

В облике Богоматери удерживается высокая простота греческого образа, и Она предстает сосредоточенной в Себе, с задумчиво-отрешенным взором, плавным касанием руки, кажется, успокаивающей Сына, изображению Которого, как было рассмотрено выше, находим параллели в памятниках греко-итальянской живописи, испытавшей влияние поздней готики и создавшей, по Кондакову, «моленную икону с особыми, присущими ей свойствами оживления группы».

В образе Младенца привлекает замечательно выразительное сочетание статики и экспрессии: фигура застыла в сильном, немного манерном изгибе; от резкого движения взметнулись в прихотливом рисунке складки гиматия; в очертаниях слегка откинутой назад головы ощущается и внезапность порыва, и созерцательный покой; необычен острый, пристальный и в то же время быстрый, как бы искоса, взгляд, источающий притягательную силу Всевидящего Ока Господня.

Именно эта последняя грань образа роднит Чирскую икону с многочисленной группой тех икон типа Consolazione, в которых идея моления и заступничества выражена еще более наглядно: взгляд Младенца, направленный в сторону предполагаемого предстоящего молебника, находит дополнительное объяснение в содержании надписи, обычной для икон этого типа на развернутом свитке в руке Младенца: «Дух Господень на Мне», - начальные строки 18-го стиха 4-й главы Евангелия от Луки, далее звучащие своеобразным «рефреном» темы моления псковичей к Богородице Чирской и в «Службе» иконе и в «Повести о знамении» - «ибо он помазал Меня благовествовать нищим и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне благоприятное».

Эта надпись как своеобразный прием текстового комментирования сцены расширяет границы образа, заставляет проникнуться его глубинной соразмерностью человеческим чувствам. Здесь пророческие слова Исайи (Ис. 61, 1-2) из субботней проповеди Иисуса в синагоге в устах Спаса-Младенца призваны обнадежить молящегося, зримо ощутить силу и полноту не только Сыновней Спасительной благодати, но и Матери Слова, милосердной Заступницы за каждого человека, прибегающего под Ее Покров. («Тебе бо имамы надежду...» -читается в Службе иконе Чирской).

На Чирской иконе напряженный, выразительный взгляд Младенца заменяет слова: свиток в его руке закрыт, но смысловой и эмоциональный подтекст иконы можно понять, если вслушаться в энергичную интонацию обращения, запечатленного в тексте свитка, раскрытого к зрителю на иконах Consolazione.

Надо отметить, что изображение Младенца на последних выглядит более спокойным и торжественным. В псковской иконе динамичный характер образа Спаса, абриса Его фигуры кажется убедительнее в своей многозначности и экспрессивности, что напоминает об особой приверженности этим качествам псковских иконописцев классической поры.

Итак, можно предположить, что прототипом иконы «Богоматерь Чирская» является итало-греческий образец, близкий типу Consolazione, известный с XV века, и, вероятно, представляющий собою икону двустороннюю, с изображением на обороте евангелиста Луки (вариант типа иконы с Родоса).

Возможно существование промежуточного списка, выполненного в конце XV - первой половине XVI веков, когда оборот иконы был дополнен изображением преп. Феодосия Печерского, о возросшем почитании которого на псковской земле в этот период времени говорилось выше. Икона, находящаяся ныне в Троицком соборе, является списком скорее всего второй половины XVI века, дополненным рамой с изображением избранных святых, канонизированных в середине XVI века. Можно предположить, что промежуточный список представлял собою вариант композиции типа «Похвалы», отклик на которую просматривается в позднем, не существующем теперь окладе.

Нынешняя икона, именуемая Чирской, не является летописным чудотворным образом, однако предание о нем было живо всегда и, поскольку православное почитание наделяло свойствами архетипа заменивший его список, то в глазах псковичей исчезающая, а затем возрождающаяся (в силу разных причин драматического свойства) икона под легендарным именем Чирская по сей день обладает действенной силой святыни, о чем, при всей противоречивости и недосказанности, свидетельствует история ее почитания на псковской земле. (56)

Примечания

1. Псковские летописи (ПЛ), вып. 2. М., 1955. С. 37: Евгений (Болховитинов), митр. История княжества Псковского. Киев, 1831.4.3 С. 56; ПЛ, вып. 2. М.. 1955. С. 40; ПЛ, вып. 1. М.-Л., 1941. С. 35; См. также; «О чудесах образа Знамение Божией Матери (..за старым Коложем от града почки тридцать поприщ)» в: ПГОИАХМЗ, древлехранилище. Сборник богослужебный. Конец XVII века. Фонд Воронического уезда, № 230, л. 14-18; ПЛ, вып. 2. М., 955. С. 49; О чудотворной Цареградской иконе Божией Матери, находящейся в Спасо-Елеазаровском монастыре Псковской епархии. Сост. архим. Платон. Псков, 1896.
2. Размер иконы без рамы 61,3 х 51,2 см; с рамой - 80 х 71,12 см (дается по: Князев А. описание Псковского Троицкого собора. М., 1858. С. 43). Имеются соответствующие надписи: АПСТЛ ЛУКА, ПРПДБН ФЕОСИ (ПЕЧЕРСКЕ). Если надписи и поновлены, то сомневаться в принадлежности изображенных персонажей указанным святым нет оснований, поскольку их облик соответствует иконописному канону. В настоящее время икона находится в киоте под стеклом, ее оборотная сторона закрыта. Сведения об иконе в литературе XIX - начала XX веков носят краткий характер, за исключением упомянутого труда А. Князева, цитируемого последующими авторами: Толстой М. Русские святыни и древности. 4.2. М., 1861. С. 19-20; Василев И.И. Историко-археологический указатель г. Пскова и его окрестностей. СПб., 1898. С. 18-19; Гедимин В. Прошлое города Пскова в его исторических памятниках. Псков, 1911. С. 86-87; упоминается также в популярных трудах Е. Поселянина и С. Снессоревой, в сборниках изображений явленных и чудотворных икон Богородицы, однако иконография Чирского образа здесь не соответствует оригиналу. Датировки и иконографии иконы впервые коснулся Кондаков Н.П.: «Иконография Богоматери. Связи греческой и русской иконописи с итальянской живописью раннего Возрождения». СПб. 1910. С. 86. Информация в современной литературе ограничивается упоминанием или цитированием Н.П. Кондакова: И. Сирота. Иконография Богоматери в Русской Православной Церкви. Опыт систематизации. Загорск, 1986. (канд. диссертация). (Издано: Sirota ivan. Die ikonographie der Gottesmutter in der Russischen Orthodoxen Kirche. Versuch einer Systematisierung. Wurzbung, 1992. Abb. 74; Benchev Ivan. Handbuch der Muttergottesikonen Ruslands: Gnadenbilger-Legenden-Darsteliungen. Bonn-Bad Godesberg. 1985. S. 84-85. Abb. 62; Ebbinghaus. Andreas. Die altrussischen Marienikonen-Legenden. Berlin, 1990, a.a.O.,desS. 96, Vgl.S. 277.
3. ПЛ, вып. 2. С. 37.
4. Евгений (Болховитинов). История княжества Псковского. С. 115.
5. Князев А. Историко-статистическое описание... М.,1858. С. 43-44.
6. ПЛ, вып. 2. С. 38.
7. ПГОИАХМЗ, фонд редких книг № 370. Минея (июнь-июль), вторая половина XVI века, л. 448 об. – 454 (см. приложение к настоящей статье); там же, фонд Ф.М.Сеченовой, № 65. Месяцеслов, конец XVI – начало XVII веков, л. 121 об; там же, фонд Ф.И.Шляпкина, №249. Сборник слов, поучений и повестей, первая половина XVIII века, ф. 249. л. 272 об. - 277 об; там же, фонд Ф.М. Ларионова, №124. Сборник агиографический, первая половина. XVIII века, л. 34, 35.
8. Охотникова В.И. Филофей // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина XIV-XVI вв. Л., 1989. Вып. 2, ч. 2. С. 470 - 471.
9. Дробленкова Н.Ф. Великие Минеи Четий // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина XIV-XVI вв. Л„ 1988. Вып. 2, ч. 1. С. 130.
10. Там же. С. 127.
11. «Повесть о знамении от иконы Богоматери Чирской с Похвалой». ПГОИДХМЗ, фонд редких книг, №370. Минея служебная (июнь-июль), вторая половина XVI века, л, 449 об. (Далее текст «Повести» цитируется по этому списку).
12. Там же. В сборнике XVIII века. (фонд Ф.И. Шляпкина, № 249, читается «во области псковской, нарицаемей Чирьска»).
13. ГолубинскийЕ. История Русской Церкви. М., 1904. Т 2. С. 771-772; Т. 2, М., 1911. Т 2. С. 583-599.
14. «Повесть...», лист 449 об.
15. Князь Феодор Александрович Ростовский – из князей, испрашиваемых от великого князя Московского, трижды правил во Пскове: 1418-1420; 1421-1424; 1424-1434 (см.: Василев И.И. Историко-археологический указатель.... С. 33).
16. Минея.. ПГОИАХМЗ, фонд редких книг № 370, л. 438-448.
17. Минея, сентябрь. Издательство Московской Патриархии, 1978. С. 614-626.
18. Мирожская икона (XIII век) была перенесена в Троицкий собор, по-видимому, не ранее случившегося чуда слезоточения в 1565 году. Тогда же было составлено «Сказание» об иконе, автором которого считается псковский священник Василий-Варлаам. Икона погибла при пожаре 1609 года. Хранящийся во Псковском музее образ Мирожской Богоматери скорее всего является «списком», выполненным в 1583 году. См.: Ляпустин А. Тексты сказаний о псковских чудотворных иконах Божией Матери // Труды Псковского Церковно-Археологического Комитета. Псков, 1910. Т. 1. С. 97-101. Охотникова В.И. История Мирожской иконы Богоматери и литературных текстов о ней (конец XVI-XVII вв.) // ТОДРЛ, СПб. 1997. Т. 50. С. 739,740, прим. 6).
19. ПГОИАХМЗ, фонд Зачатьевского монастыря, № 118. Пролог, сентябрь-февраль, первая половина XVI века, л. 68.
20. Ляпустин А. Тексты сказаний... С. 88.
21. Серебрянский Н. Очерки по истории монастырской жизни в псковской земле. М., 1908. С. 160-161.
22. «Повесть..,», л. 453.
23. Там же. л.л. 453, 453 об.
24. Там же, л.л. 449, 449 об.
25. Там же, л.л. 450, 451 об.
26. Там же, л.л. 451,452.
27. ПЛ, вып. 2. М., 1955. С. 31.
28. В идентичной «Службе» иконе Богоматери Мирожской отсутствует. Текст цитируется по Минее: ПГОИАХМЗ, фонд редких книг, № 370, л. 440-440 об. и несколько отличается от современного.
29. «Повесть...», Л. 453 об., 454.
30. Евгений (Болховитинов). История,... С. 168.; Толстой М. Святыни и древности... С. 20-21.
31. Выписка из домашней летописной книги священника Козьмодемьянской церкви города Пскова Онисима Исидоровича Негоновского, умершего 26 февраля 1819 года. // Труды ПЦИАК. Псков, 1910. Т. 1. С. 6-9.
32. Кочетков И.А. Свод чудотворных икон Богоматери на иконах и гравюрах XVIII-XIX веков // Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. М., 1996. С. 417, прим. 10.
33. Псковские Епархиальные ведомости. 1894, № 12. С, 205.
34. Князев А. Историко-статистическое описание... С. 44-45.
35. Там же. Сведения о почитании Чирской святыни в конце XIX - начале XX веков встречаются в кратких заметках во псковских периодических изданиях того времени. Например, о крестных ходах из Троицкого Собора (Псковские епархиальные ведомости. 1901, №6. С. 126-127), Свидетельствами о чудесах от иконы Богоматери Чирской после ее обретения мы не располагаем. В то же время сохранились известия, связанные и с почитанием, и с чудом от иконы-«списка», находящегося в Чирском погосте (см. Приложение к настоящей статье).
36. Кондаков Н.П. Иконография Богоматери... С. 86.
37. После сокрушительного пожара 1609 года, когда «погоре весь град и соборная церковь», древнейшая часть сокровищ не сохранилась. Характер собрания соборной ризницы отражен в изданиях конца XIX - начала XX веков (И.И. Василев, Н.Ф. Окулич-Казарин, А. Князев, Н. Покровский и др.): предметы драгоценной богослужебной утвари, пелены и весь иконостас относились к концу XVII или к рубежу XVII-XVIII веков, т.е. времени строительства и освящения четвертого по счету Троицкого собора (1699 год), и все же отдельные предметы были, видимо, спасены, это могли быть как ювелирные изделия (например, панагии конца XVI - начала XVII веков из Псковского музея), так и иконы (см. «Повесть об исшествии триех икон» конца XVII века в: Охотникова В.И. История Мирожской иконы... С, 744-746).
38. Изображения на откосе рамы: вверху - кн. Всеволод, Архангел Гавриил, преп. Иоанн, «Троица Ветхозаветная» (вариант «Гостеприимство Авраама» типа псковской «Троицы» начала XVI века из собрания Щербатова в ГТГ), Иоанн Пресвитер, Архангел Михаил, кн. Александр Невский; справа - Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, митрополит Иона, Никита, архиепископ Новгородский, преп. Евфросин и Савва Крыпецкий; слева - Василий Великий, Николай Чудотворец, митрополиты московские Алексий и Петр, Иоанн Киевский и Леонтий Ростовский. (Князев А. Историко-статистическое описание...С. 42, 43).
39. На полях были изображены: вверху – апостолы Андрей, Лука, Фома, «Знамение», апостолы Филипп, Марк, Матфей; справа - апостолы Иаков, Павел, праведный Симеон с Богомладенцем, пророки Даниил, Михей, Аввакум, Елисей; слева - апостол Иоанн Богослов, апостол Петр, пророки Захария, Исайя, Иеремия, Наум, Илия,- внизу - Иезекииль, Моисей, Давид, "Древо Иессеево", Соломон, Аарон, св. Иаков, (Там же).
40. Об иконографии и функции двусторонних икон см.: Смирнова Э.С. Живопись Великого Новгорода. Середина XIII -начало XV веков. М., 1976. С. 243-245 (библиография).
41. Скабалланович М. Толковый Типикон. Киев, 1910. С. 166-167; Паттерсон-Шевченко Н. Иконы а литургии // Восточно-христианский храм. Литургия и искусство. СПб., 1994. С. 43.
42. Скабзллэнович М. Толковый типикон. С. 167
43. Смирнова Э.С. Живопись Великого Новгорода... С. 244.
44. Смирнова Э.С. Лицевые рукописи Великого Новгорода: XV в. М., 1994.
С. 219 - 232.
45. Евгений (Болховитинов). История.... С. 107.
46. Киево-Печерский патерик. // Памятники литературы Древней Руси. XII век. М., 1980. С. 464.
47. Летопись Псково-Печерского монастыря, или исторические сказания о Свято-Успенской Псково-Печерской обители и ее святых. Сост. Ю.Г. Малков. М., 1993. С. 27-28.
48. Кондаков Н.П. Иконография Богоматери... С. 68.
49. Там же. С. 84, 27 (прим.).
50. См. литературу в примечании 2. Встречается наименование иконы Чирской как «Богоматерь Умиление» (Псковские Епархиальные ведомости. 1894, № 12. С. 205.)
51. Кондаков Н.П. Иконография Богоматери... С. 144.
52. Родникова И.О. Икона «Спас Недреманное Око» из Псковского музея. К истории иконографического извода. Псков, 2003.
53. Лазарев В.Н. Византийская живопись. М., 1971. С. 291-298.
54. На Афоне в XVI веке почиталась чудотворная одноименная икона «Отрада», («Утешение»), но иной иконографии. Среди многочисленных примеров Consolazione- иконы XV-XVI веков из собрания в Ватикане (Кондаков Н.П. Иконография Богоматери... илл. 136, 137); из коллекции академика Н.П. Лихачева. (Каталог выставки. СПб., 1993. С. 91, № 253 (илл.), 254.; из музея Реклингхаузен (Haustein-Bartsch Eva. Ikonenmuseum Recklinghausen. Augsburg, 1995, С, 50).
55. Babic G. Le maphorion de la Vierge et ie Psaume 44 (45) sur les images du XIVe siecle // EYOPOEYNON, Athens, 1991. T.I. P. 57-64.
56. Среди жителей современного поселка (станции) Черская бытует предание, связанное, по-видимому, с иконой-«списком». Еще сравнительно недавно старейшая жительница поселка (бабушка Ольга) могла поведать о том, что несколько поколений ее семьи проживало рядом со старым колодцем, где когда-то произошло чудесное явление иконы Богоматери на дереве, росшем возле. Образ отнесли в храм, но он трижды возвращался на дерево. Вода в колодце приобрела целебные свойства, особенно полезные для страдающего глазными болезнями. Колодец существует и ныне. Над ним сооружена часовня. Дерево давно срубил злоумышленник, вскоре после этого умерший. Над святым источником служится молебен, вода в нем освящается и источает благовоние.

Приложения
Повесть о знамении от иконы Богородицы Чирской с похвалой (1)

Месяца июля въ 16 [день] по бозе знамение бывшее от иконы пречистыа владычица нашеа Богородица и приснодевы Мариа. ||

Понеже оубо человеческий род обыче святыхъ памяти духовно с похвалами праздновати, а иже святейше святых царские праздники празновати пречистыа владычица нашеа Богородица и приснодевы Мариа. Сию попремногу паче онехъ любовию почитати || должни есим ия вышшо и паче всех тварей, вышшую похвалу приносити, яко царици и владычици, царя и владыку всех родивьшую. Тоя бо ради праматерняа клятва потребися и Адамь от вечных оузъ свободися, и Богъ к нам примирися. Тогда бо Иаковля лествица оутвержашеся. Богу хотящу по ней ко человекомь снити и человекомь поуть сотворити къ небесным, и человеци со аггелы въедино быша.

Нектому тогда со Иак[ов]омъ якоже древле борется, ибо Творець Иаковль на землю сниде, погибшую драгму взыскати хотя и Отцю принести. Темже пророци тогда возрадовашася своему пророчьствию, сбытие зряще. Тогда оубо Давидъ, видевъ от семени его правноуку родившуюся, бряцаа в гусли, и играа духомь глаголя: Слыши, Дщи, и виждь, и приклони ухо твое, понеже царь вжеле доброте твоей. Тем же Тогда не токмо пророци, но и превышняа, и земленаа, и вся тварь сопразноваше. Инеже приспе новейшей честныа владычица и Богородица знамениа праздникъ. Да познають вей, яко не токмо в мире, егда с нами бяше, ходатайсвен||ное къ своему Творцю и Сыну показоваше, но паче и попреславнемь тоя преставлении от земленых въ небесныя не престает нас милостивно прнсещаа, яко и не явить о семь празнице бысть же сице.

В лета державны благовернаго, и благочестиваго, и благороднаго самодеръжьца великаго князя Василиа Дмитривичя, при архиепископе Великаго Новаграда и Пскова владыце Симеоне, и при князе псковском Феодоре Александровичи въ области псковскиа, въ веси, нарецаемыя Чирска, в нейже есть церкви Рожество Господа Бога Спаса нашего Иисуса Христа: в нейже бе икона образъ пречистыя владычица нашея Богородица и приснодевы Мариа.

Абие внезаапу знамение страшно и ужаса исполнено показана. От образа иконы пречистыа Богоматере изъ обою оку слезы исходяще яко и струа. Человеци же места того, видевше изрядное чюдо, въскоре посылають възвещение въ град и являют събору святыя Троица и всему иерейскому чину. Ониже възвещают сие князю и всемь христоименитымь людемь. Сииже слышавше и въскоре посылают священников || со благоговейными мужи по икону пресвятыа Богородица. Ониже шедши взяша икону Божиа Матере и понесоша въ град. Егда же приидоша близъ града, сеже слышавъ князь и весь священны соборь со боголюбным народомь, изыдоша со кресты противу иконы пречистыа Богоматере и абие сретають вне града.

Видевъ же князь и всесвященны соборъ икону пречистыа Богоматере и оузревше знамение от образа пречистыа Богоматере изъ обою оку слезы яко струа исходящи и вей страха исполньшеся, И весь народ, мужие и жены, руце вьздевше на высоту, и съ слезами вей начаша звати: Господи, помилоуй. О, пресвятаа госпоже Богородице, не остави нас, но помози намъ грешнымь и недостойнымь рабомь твоимь. Священнице певше молебный канонь пресвятей Богородици. Абие тогда всесвященный соборъ со страхомь и великою честию вземъше честную икону Богоматере на рамех понесоша ю въ град. И весь народ въслед идяху молящеся съ страхомь пресвятей Богородици. И внесоша ю въ церковь святыа Троица на соблюдение и оутвержение граду, и певше молеб||ныа песни пресвятей владычици Богородици.

Мужие и жены начаша милостыни творити многи, молящесь о своих согрешении пресвятей Богородици.

Се же все бысть промышлениемь Божиемъ Пречистыа Матере. Оуча нас и наказуа пресвята ти от грехъ, овогда чюдесы и знамении страшными оустрашаа, овоже молящися, яко Мати сущи къ Творцю своему и Сыну, еже пощади Ти люди согрешившаа, показав милостивное Божие еже о человецех и свое еже о нас ходатайствие.

Темже убо намь отсюду сопразднолюбци светлый сии и преславный новый пришедший праздникъ знамениа владычици и спасителницы граду же и людемь, многою любовию почитати и достойную честь, яко царици и владычици, воздати. Не яко она от нас похвалы и славы требующи, но паче яко да мы тою прославимся, священницыи царие, и вся племена человечьскаа, богатии же и нищий, и вей люде похвалу праэничную давъ споють и да прославять яко Матерь Божию и нашу помощницю.

Кождо благодарственнаа да приносить: овъ || смирение со благоговениемь да притяжеть, инъ пость и молитву да дарьствоуеть владычици, дроузии же руце да простирают ко требующимь, овъ гневъ брату да отпоустить. И тако творяще Богородицю възвеличимъ. Таковаа оубо приношенна празникоу приятна бывають, а не в тимпанехъ и гуслехь, и пигиех и свирелех, еже еллистии отроци творять.

Но мы оубо въ молитвах Богородици поновлению жизни нашей благодарнаа, яко долть воздадимь благодати нетающи, но заступление и помощь исповедающи. Та бо чистотою, яко церковною багряницею оукрашена со царем, яко Матери соцарствующии, честнейшиа и воистину сущи херувимь и славнейшию серафимь въспоимъ.

Аще реку вышшую небеси и земля и всех бывших тварей, иже от Адама. Си глаголя и не погрешу Егоже бо херувими и серафими зрети не могуть, но съ страхомь тресвятое пение приносят, Сего чистаа и пречистаа Мати, своими чистыми и пречистыми руками сподобися Того обыяти. Егоже бо небеса не вмещають, || благоприатнаа Твоя оутроба нетесно въмести и без истлениа от нея пройде вседетель, якож Деву чисту обреть и вселися в ню. Такоже Девою чистую и по рождестве соблюде яко да непорочно будеть девьство.

Понеже аще и некаа от девъ от великаго въздержаниа и смиреномудриа чистоту стяжавше, но обаче со трудомь а неже от естества. Сиа же пречистаа и приснодевьственнаа Мариа, но въэдеръжаниа некоего чистоту девьства имеаше, но от самого тоя естества бес труда чистота велиа бяше, а не якоже прочим. Понеже тако подобаше царици и владычици Деве, иже и Матери Сына Божиа преславным таинствомь от нея быти. Понеже бо преже всех тварей векъ быв и преславно вселение пронаречена бывши.

О Нейже пророкъ глаголаше преславнаа, глаголашася о Тебе, Граде Божий: И паки вожделеть Царь доброте Твоей яко то и есть Господь Твой, поклонишися Ему. И паки помяну имя Твое въ всякомь роде и роде. Но и сама Та владычица и Богородица пророчески глаголеть: Се бо отныне блажат Мя вей роди. Вей бо родов и родовъ|| непрестанно Ту блажать.

Чтоже глаголю от земленых, но паче и в пренебесных и сами аггелы и архаггелы, яко царицы и Матери тех сотворишага со страхом благоговеюще пение приносять. Мы же грешнии, которы многоустнами язык похвале чистыя простремь, и яко должно Той достойными хвалами величию приснодевственныа Богоматере почесть приносити. И самый оубо оумъ аггельский непостизаеть достойны хвалами Тую въспевати, но и ти, елико достижно. Тую славять.

Юже и сам Отець небесный прослави и похвали, и Духь пресвятый осени и Сынь Божий от Нея без истлениа пройде, и вся паче яже естества и выше человечьскаго и аггельскаго разума. О нейже таинства збываются.

Но что много глаголю? Неиспытнаа и непостижимаа намь глаголати немощно, но день нынешняго празника праздничнаа да глаголиться. Кто исповесть величиа Божиа, еже ныне бывшее преславное владычици чюдоявление от Тоя пречистаго образа молитвеное и милостивное еже к Сыну своему и Богу о согрешающихъ. || Котораяже благодеаниа противу благодати Тоя владычице воздадимь, или кое пение воспоимь, точию оно аггельское слово, яко достойно радости глаголем:
Радуйся, обрадованная, Господь с Тобою и Тебе ради саами [с нами — И.Р.];
Радуйся, славесный Раю, в немже божественное древо насажено бысть Христос, и не оно древо, иже Адама умертвившее, но паче иже всем бесмертие и животь дарующее;
Радуйся, божественый Кивоте, небеснаго Бисера в себе носящи Христа и Источниче живыа воды, живот намь источившия;
Радуйся, архаггельское ликование и аггельское веселие, и земнородных обновление;
Радуйся, Моисеовъ Жезле, море нечистив разделивший и мучащага нас греха фараона силою Сына Твоего потопльши, изрядныа люди в землю обетования наставльшиа;
Радуйся, царьский купно и священнический Аронов Жезлъ, от негоже прекрасный цвет Христос процвете и ис Тебе без истлениа родися;
Радуйся, пресветлое светило незаходимаго света, всю тварь просвещающаго, неве||риа тму далече отгоняющаго.
Блажена еси Ты и преблажена Богородице, Тобою бо со Богомь смирихомся и грех ради отпадшее естество наше Тебе ради на небо възведено бысть.
Блаженнии же людие Твои вей иже пречистыа праздникы Твоя празднующе, Твое зачатие празднующе и честному рождеству Твоему искренно покланяющеся, и введение въ церковь Твою почитающий, и благовещению поклоняющеся, и преславное Твое от земленых к небеснымь преставление и к Сыну Твоему и Богу любовию въехваляюще, и празникъ честнаго Твоего покрова празнующе, имже вселенную милостивно покрывающи, положение ризы и честнаго пояса Твоего почитающи и нынешний царьский приход Твоего владычице пречистаго образа. От негоже знамение предивное показала еси, посещение еже к земленородным и милостивное к Богу о роде человечьстемь.
Съ страхомь и любовию въехваляюще и вей твоя празникы почитаемь и молимся, владычице; пребуди присно избавляющи нас от глада, губителства, огня || и меча, и нашествиа иноплеменнии. Тебе бо ради. Богородице, нашь град и вся вселенаа от лести диавола избавися, И крестомь Сына Твоего всеродный Адамь к райскую пакы возвращается, и Тебе ради, Богородителнице, страсти и недуги от человекъ отгонятся и здравие душевное и телесное приемлемь.
И Ты еси Богородице, печалным милостивное утешение и обрадование. Ты Мати истинного Живота, от Тебе, источникъ живота нашего, аще и въ небесных со Царемъ и Сыномъ присноцарствуеши, яко милостиваа Бога, рождешиа сродствиа нашего.
Аще и согрешихомь, но Ты помощию, яко мощно Ти сущи не отступай, но приснопредваряй, от бедъ и скорбий избавляющи нас, Ты бо, владычице, православным людемь прибежище и град твердый от лица вражиа еси, и Твоего заступлениа и помощи требуемь и твоею надеждею крепимся и силою Сына Твоего противнии побежаются.
Темже, Богородителнице, якоже тогда милостивное о людей Тебе, царицу, чтущих и промышляше полезнаа, тако и ныне не оскудей, владычице, своею милостию покрывающи || нас и советы варварския на нас ратующих низложи и всех, иже в честный храмь Твой прибегающим, молитвы же и молениа Тебе приносящих, Спасай. Яко да Твоими молитвами настоящую сию жизнь прейдемь безмятежно и тамо в будущий вечных благъ сподобимся.
Томь самомь, владычице, нашемь Спасе и Господе Иисусе Христе, Емуже подобаеть слава и держава, честь и покланяние с безначальнымь Ти Отцемь и всесвятымь благим и животворящим Духомь и ныне, и присно, и ввеки веком. Аминь.

1. Текст печатается по: Минея служебная, июнь-июль. Вторая половина XVI в. Из Загорской церкви // Псковский музей-заповедник. Древлехранилище, фонд редких книг, № 370. Текст приводится в современной орфографии.

Псковская вторая летопись. Синодальный список (1)

В лето 6928. Псковичи наяша мастеров Федора и дроужиноу его побивати церковь свята Троица свинцомь новыми досками, и не обретоша псковичи такова ма||стера въ Пскове ни в Новегороде, кому лиги свинчатыи доски, а к немцомь слаша вь Юрьевъ, и погании не даша мастера. И приеха мастерь с Москвы от Фотея митрополита и наоучи Федора мастера святыа Троици, а самъ отъеха на Москву. И тако до году побита бысть церковь святая Троица, месяца августа въ 2, и даша мастером 40 и 4 рубли. Того (2) же лета бысть знамение велие в Чирсках от иконы, несть кому мощно еже не оудивитися о сем чюдеси: от суха древа, от образа святыа богородица изъ обою оку (3) идяху слезы, яко мнозем каплем капати. И священники послаша попы и диаконы, а от Пскова послаша Федора Шибалкина и иных боярь. Они же шедше взяша съ кандилы и похвалами и песнми принесоша въ Псковъ, а священноиноки и священники и диаконы и весь Псков выдоша съ кресты и оусретоша иконоу матере господня за Старым Възнесением, иде же и ныне кресть в тыноу. И по том поставиша церковь в женском манастыри; и оттоле начаша праздновати знамение святей богородици месяца иоуля в 16, на память святого священномученика Анфиногена. И по том не на длъзе времени от спасова дни начаша въ Пскове и по всем волостем мрети (4) малы||я деткы, и по Томь юноша и девы и мужи и жены, и старыа мряху, но мало; и бысть моръ велик зело, и мнози тогда мужи и жены прияша аггельскыи образъ мнишьскыи. Тогда пострижеся в болезни князь Феодорь Александровичь и отъеха на Москву. Тогда посадники псковъскыя и весь Псковъ начаша искати священного места, где была первая церковь святыи Власеи, а на томъ месте, стояше дворь Артемьевъ Воротове, и псковичи давше ему сребро и, спрятавше дворь, обретоша престолъ. И на том месте въ един день поставиша церковь во имя святого всемилостиваго спаса, и свящаша и литургию свершиша, месяца септевриа 14, на Въздвижение честнаго креста. И мряху тогда жолозою от спасова дни до Крещения господня; и тако милостию божиею преста моръ; а пришло от Немець изъ Юрьева.

1. Текст печатается по изданию: Псковские летописи. Выпуск 2. М., 1955. С. 37-38.
2. В рукописи на поле поставлен киноварью крест.
3. В рукописи: очное о
4. На нижнем поле киноварью: мор.

Из «Псковских епархиальных ведомостей», 1894 год, № 12.
Крестный ход в погост Чирски

16 августа 1420 года, при державе благоверного Великого Князя Василия 1-го Димитриевича; при Архиепископе Новгородском и Псковском Симеоне и при Псковском Князе Феодоре Александровиче, во время бывшего в г. Пскове и области его морового поветрия, в Христорождественской церкви Чирской веси (погоста), Псковского уезда, в 25 верстах от Пскова, во время всенощного бдения, от иконы Богоматери «Умиление» явилось знамение, - струями истекли слезы из обоих глаз ея.

Икона эта в том же 1420 году из Чирской церкви перенесена была в соборную города Пскова церковь Св. Троицы (ныне - кафедральный собор), где находится и доныне; а спустя 400 лет, в 1820 году, Псковским Архиепископом Евгением I разрешено было причту Чирского погоста, по просьбе местных прихожан, с чудотворной этой иконы снять копию и оную перенести в Чирскую церковь, - копия эта находится в Чирской церкви и теперь. В том же 1820 году, по желанию Чирских прихожан, для увековечения памяти чудесного события 16 июля, Святейшим Синодом разрешен крестный ход в Чирскую церковь из трех соседних церквей погостов - Добрывитского, Знахлицкого и Русицкого. (1) С того времени и доныне событие 16 июля торжественно празднуется в Чирском погосте: накануне, 15 июля, при большом стечении богомольцев, Чирским причтом совершается торжественное всенощное бдение; к литургии 16 июля в Чирскую церковь приносятся, всегда при многочисленном стечении богомольцев, храмовые иконы из церквей означенных погостов; причт Чирскаго погоста встречает их далеко за Чирским погостом - при часовне, в 3 верстах от Чирской церкви. Божественная литургия совершается торжественно - Чирскими священниками и священниками означенных погостов, кроме приходящих с иконами, к литургии в большом количестве стекаются богомольцы и из разных других мест, нередко дальних. По окончании литургии, кругом Чирской церкви совершается крестный ход с пением молебного пения и чтением акафиста Царице Небесной и, после краткого отдыха, иконы отправляются в свои церкви, сопровождаемые далеко за Чирской погост священнослужителями и богомольцами.

До прошлого 1893 г. на расходы по этому крестному ходу в Чирски (на наем крестоносцев, на благодарность причтам) местным Волостным Правлением собиралась с Чирских прихожан некая субсидия; в прошлом же 1893 году субсидии этой Волостное правление почему то не собрало, - и появилось опасение, что в будущее время, начиная с нынешнего года, крестный ход 16 июля в Чирскую церковь из означенных погостов прекратится, если на расходы по крестному ходу не будет от прихожан вспомоществования.

Сколько в опровержение сего слуха, столько же и для распространения, чрез достопочтенных о.о. настоятелей церквей, сказания об означенном чудесном событии в Чирской церкви 16 июля 1420г. и об ежегодном по сему случаю крестном ходе 16 июля в Чирской погост из вышеупомянутых погостов, настоящею заметкою заявляю к сведению усердствующих богомольцев, всегда имеющих нужду в благодатной помощи Царицы Небесной от многих бед, что, как мне достоверно известно по должности местного благочинного, в нынешнем году расходы по крестному ходу будут удовлетворены, и крестный ход в Чирской погост из означенных погостов имеет совершиться 16 июля сего года, как и прежде; для прославления Царицы Небесной, крестный ход, при помощи Божией и при неоскудевающем усердии Чирских прихожан, будет, можно надеяться, совершаться и на будущее время.

Священник Константин Ильинский

1. Клировые ведомости Чирской церкви с 1870 года.

Из «Псковских Епархиальных ведомостей», 1907 год, № 20 (16—31 октября)

- Из погоста Чирсков, Псковского уезда. - В ночь на 4-е октября в нашем селении, по прозванию Ершево-Приданец, вспыхнул пожар. Загорелось гумно, находящееся на северо-востоке от селения. Ветер был сильный, тянувший прямо от пожара на селение. Горевшей соломой и головнями засыпало кровли наших построек. Воды негде было достать и средств для тушения никаких не было. Все приходили в отчаяние. В это время некоторым хозяевам и пришло на мысль вынести икону Чирской Божией Матери, которая была еще, по случаю нашего праздника Покрова Божией Матери, не снесена в храм, и помолиться перед ней. И как только желание многих было приведено в исполнение, кровли селения, хотя были соломенные и осыпались искрами, уже более не загорались. Потому мы думаем и верим, что молитвами Царицы Небесной сохранено наше селение от истребления, а мы от окончательного разорения. В благодарность Царице Небесной 4-го числа пригласили свой причт отслужить молебен и в то же время постановили: 1) ежегодно от праздничных расходов отделять десятую копейку и употреблять ее на помощь бедных; 2) чтобы в этот день не торговать вином и пивом, так как от употребления спиртных напитков в праздничное время происходит много бед, и наша молодежь, вместо того, чтобы повеселиться, заводит драки и другие бесчинства.

Очевидцев события перечисляются 28 человек, за неграмотностью которых настоящую корреспонденцию подписали: Тимофей Ларионов, Алексей Антонов, Яков Симонов, Антонов Егор, Савелий Антонов.

Источник информации: pskov-palomnik