ЛЕСНЫЕ СОЛДАТЫ
По словам Манштейна, командование 56 танкового корпуса сомневалось в целесообразности наступления корпуса в направлении Себеж - Опочка и предлагало верховному командованию наступать совместно с 41 танковым корпусом в направлении Резекне - Остров - Псков. Опасения Манштейна по поводу влияния болотистой местности на темпы наступления его 56 танкового корпуса оправдались. 8 танковая дивизия немцев нашла, правда гать ведущую через болота. Но Гать была забита машинами советской мотодивизии, которые там так и остались. Войскам Манштейна потребовалось несколько дней, чтобы расчистить дорогу и восстановить разрушенные войсками Красной Армии мосты. Когда, наконец, 8 танковая дивизия вышла из болот, она натолкнулось на ожесточенное сопротивление советских войск. Сопротивление обороняющихся удалось сломить только после упорных боев. Третья моторизованная дивизия 56 танкового корпуса в своей полосе наступления смогла найти только узкую дорогу, по которой она своими машинами пройти не смогла. 3-я механизированная дивизия вынуждена была отойти назад и затем была введена в состав 41 танкового корпуса, действующего на островском направлении.
Более сносные условия местности встретила моторизованная дивизия СС «Мертвая голова», входившая в состав 56 танкового корпуса Манштейна и наступавшая на Себеж на направлении вдоль шоссе Рига - Москва. Здесь следует остановиться на характеристике моторизованной дивизии СС «Мертвая голова» так как в основном она вела бои с частями Красной Армии под Себежем и входила в г. Себеж.
Командовал моторизованной дивизией СС «Мертвая голова» и создал ее из охранников подведомственных ему концентрационных лагерей Теодор Эйке, главный инспектор концлагерей. В дивизию входили три мотопехотных полка: Верхне - Баварский, Бранденбургский, Тюрингский, артиллерийский полк, саперный, противотанковый и разведывательный батальоны и другие подразделения, которые должны были быть по штату в моторизованной дивизии.
6 июля, когда бои в Себежском укрепрайоне были еще в самом разгаре, автомобиль в котором командир дивизии Т. Эйке возвращался на свой командный пункт, подорвался на советской мине. У Т. Эйке была раздроблена правая ступня и сильно изувечена нога. После экстренной операции его эвакуировали в Берлин, где лечили целых три месяца. В начальный период войны дивизия потеряла 6000 человек из 15000 человек численного состава.
Из дальнейших воспоминаний Манштейна можно сделать вывод, что он не совсем был доволен действиями моторизованной дивизии СС «Мертвая голова» на Себежском направлении, так как он бросается в рассуждения о нехватке основательной подготовки и опыта командного состава. В своих мемуарах Манштейн отмечает колоссальные потери дивизии, «так как она и ее командиры должны были учиться в бою тому, чему полки сухопутной армии уже давно научились». Зато отмечает хорошую дисциплину дивизии на марше. И отмечает ее колоссальные потери. Манштейн пишет: « Я все время должен был оказывать помощь дивизии, но не мог предотвратить ее сильно возрастающих потерь. После десяти дней боев три полка дивизии пришлось свести в два».
В предвоенный период солдаты из подразделений СС «Мертвая голова» одну неделю в месяц охраняли заключенных в концлагерях, а остальные три недели занимались боевой подготовкой. Т. Эйхе беспощадно муштровал своих подчиненных, большинство из которых были молодыми людьми в возрасте от 17 до 22 лет, фанатично преданные делу национал - социализма. Те из них, кто не проявлял должного послушания, исключались из рядов СС или переводились в общие части СС. Т. Эйхе ненавидел не только иудаизм, но и религию вообще. К 1937 году подавляющее большинство его солдат официально отреклись от веры. Моторизованная дивизия СС «Мертвая голова», с которой столкнулись наши солдаты, были элитой войск СС.
Вошла моторизованная дивизия СС «Мертвая голова» в Себеж 7 июля 1941 года, а с ней и другие части 56 танкового корпуса Эриха Манштейна, которые пытались затем обойти с востока группировку советских войск в районе Пскова. В это время бои в Себежском укрепрайоне на отдельных его участках еще продолжались. Потери моторизованной дивизии СС «Мертвая голова» после взятия Себежа были настолько серьезны, что возле Опочки она была изъята из состава 56 Танкового корпуса Манштейна и сменена подошедшей 290 пехотной дивизией, находившейся в резерве 41 танковой группы южнее Острова. Возможно, в результате больших потерь моторизованной дивизии СС «Мертвая голова» и последующей ее замены 290 пехотной дивизией немецким войскам не удалось с ходу взять город Ленинград. Со взятием Себежа боевые действия до 10.07.1941 г. временно на данном направлении затихли, не считая мелких боев, которые вели с немцами, выходящие из окружения подразделения и мелкие группы Красной Армии.
В первый же день войны 22 июня 1941 г. правительство объявило о введении военного положения на европейской части страны и начиная с 23 июня 1941 года о мобилизации мужского населения призывного возраста 1905 – 1918 годов рождения в 19 военных округах страны. Мобилизация благодаря военному комиссару Себежского района капитану Калябину и районному комитету партии, возглавляемому Феодосием Алексеевичем Кривоносовым, проходила организованно. Многие жители Идрицкого и Себежского районов, не дожидаясь повесток, приходили в военкомат с просьбой отправить их на фронт. Большой наплыв людей очень осложнял деятельность мобилизационных пунктов. В помощь военкомату были направлены десятки комсомольцев. Для доставки повесток были привлечены подростки. Уже к вечеру 23 июня 1941года со сборных пунктов на вокзалы Себежа и Идрицы двинулись воинские команды. Призывники 1905 - 1918 годов, даже еще не получив повесток заполняли двор военкомата. На предприятиях и в колхозах сверхурочные работы допоздна восприняли как должное. Отпуска были отменены до конца войны. Перед лицом великих испытаний сразу сделались ничтожными все мелочи жизни. У людей в это время была одна мечта - выстоять и победить. Все с нетерпением ждали сводок о том, что врага уже громят на его территории.
Рано утром 23 июня 1943 года в Себже, Идрице и других крупных населенных пунктах были проведены митинги. В обащении ко всем жителям района , принятом на митинге в Себеже говорилось:
«Мы, рабочие, служащие и все трудщиеся города Себежа, выражаем глубокую ненависть против неслыханного нападения кровавых фашистских банд на нашу Родину…Наш народ не раз давал сокрушительный отпор всем врагам… И в этой навязанной нам войне мы встанем грудью на защиту Социалистического Отечества… Мы, рабочие, служащие и все трудящиеся города Себежа, считаем себя мобилизованными на защиту нашей любимой Родины».
В деревне Заситино был повден совместный митинг жителей Заситинского сельсовета и жителей Зилупского района Латвии.
23 июня решением правительства была создана Ставка Главного Командования, преобразованная впоследствии в Ставку Верховного Главнокомандования.
Пока у гитлеровцев наступление развивалось успешно, они железнодорожные узлы в Себеже и Идрице не бомбили. Берегли их для себя. Когда же встретили ожесточенное сопротивление Красной Армии в районе Двинска, которое застопорило их наступление, 29 июня 1941 года нанесли бомбовые удары по железнодорожным станциям в Себеже и Идрице, чтобы воспрепятствовать переброске резервов. Железнодорожники на станциях в Себеже и Идрице обеспечивали достаточно быструю выгрузку оперативных эшелонов и снабженческих транспортов, а так же все мероприятия по эвакуации. Погрузочно – разгрузочные работы приходилось в последних числах июня и первых числах июля приходилось часто проводить в обстановке воздушных налетов противника.
24 июня 1941года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло решение о мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе. В тот же день Калининский областной комитет партии принял решение» о создании отрядов по борьбе с воздушными десантами противника в Калининской области». Во исполнение этого решения в Себеже для защиты важных объектов и борьбы с вражескими парашютистами был создан истребительный отряд силами в 50 человек, вооруженных винтовками и пулеметом «Максим», в который вошел актив города и добровольцы из числа жителей города. Командовали истребительным отрядом начальник районного отделения НКВД Виктор Яковлевич Виноградов. Отряд был переведен на казарменное положение. Его бойцы несли патрульную службу. Охраняли предприятия, линии и узлы связи. На случай налета авиации немцев из отряда были выделены группы для дежурств на крышах домов.
25 июня 1941 года в Себеж из Латвии пришел первый железнодорожный эшелон с ранеными. Часть раненых были размещены в местной больнице и в средней школе, остальные, которым не хватило место, были по железной дороге отправлены в Новосокольники. К этому времени местными органами власти для ухода за ранеными были мобилизованы все медицинские работники, которые не были призваны в армию в силу пожилого возраста, молодежь.
25 июня 1941 года началась эвакуация материальных ценностей из Себежского и Идрицкого районов. Интендантским управлением Северо - Западного фронта были созданы специальные команды из числа местного населения для перегона колхозного скота в восточные районы Калининской области. В сельсоветах молодым людям непризывного возраста вручались повестки о мобилизации. Они должны были угонять крупный рогатый скот, принадлежащий колхозам в тыл. Начался усиленный перегон скота и на мясобойни.
Некоторые стада были отрезаны передовыми воинскими частями немецкой армии под Невелем и на реке Великой, где мосты и броды были захвачены передовыми частями и подразделениями немецкой армии. Скот был пригнан назад, когда район был уже полностью оккупирован. Чтобы спасти коров, сопровождающие раздали их местным жителям.
Механизаторы Себежской машинно–тракторной станции, не успев эвакуировать трактора в тыл, облили их керосином и сожгли.
После взятия немцами города Двинска, через район с территории Латвии на восток хлынул поток беженцев. Себежане, как могли оказывали им помощь. Все возможное для оказания помощи людям, оказавшимся в одночасье без крыши над головой. Многое для этих людей сделали руководители местных органов власти в лице председателя райисполкома Тимофея Свиридовича Фещенко, заведующей райздравотделом Митинской, первого секретаря райкома Кривоносова Ф.А. и других. На железнодорожных станциях в Себеже и Идрице начали скапливаться массы людей, стремившихся эвакуироваться в тыл.
Сердце и подсознательные чувства говорили простым людям, что там происходит что-то неблагополучное и страшное, что официальными средствами массовой информации, руководством замалчивается что-то важное, что так волнует людей. Вся трагедия людей и государства сводилась к словам, раздающимся из репродукторов, которыми начинался каждый новый день : " От Советского Информбюро... в течение ночи велись ожесточенные бои на всех фронтах и наша авиация продолжала наносить удары...". Далее шли эпизоды боев и героических подвигов, большей частью безвестных, как и герои, их совершившие. Но это людям было слушать еще мучительнее, так как они осознавали, что войны без подвигов быть не может и не герои решают исход сражений. Людей интересовали общие успехи Красной Армии, а этих успехов как раз и не было. В сообщениях информбюро люди видели беспомощность и растерянность властей, а так же факты прикрывания этой беспомощности геройскими подвигами обреченных военнослужащих Красной Армии, которая истекала кровью в неравных боях с вермахтом. Радио и газеты вдалбливали в головы людей информацию об ужасах и зверствах фашистов. Эта информация стала подтверждаться беженцами с территории Латвии. И так изо дня в день до самой оккупации района. Люди хотели исправить ложь, знать правду, какой бы она ни была и верить в нашу победу. Но надежды не оправдывались. Сначала на восток через район по дорогам со стороны Полоцка и Двинска пошли нескончаемые потоки беженцев, а затем вместе с беженцами и разбитые в боях с гитлеровцами остатки воинских частей и подразделений Красной Армии.
В глубине души у людей все меньше оставалось веры, так как окружающая действительность говорила о другом. С введением военного положения руководители всех звеньев власти перестали считаться с мнением рядовых людей. Именем войны начали совершаться самые бессмысленные и жестокие поступки. Страшно было то, что сами руководители не показывали рядовым людям примеров честности, храбрости, человечности. А началось с того, что подготовили себе пути бегства от немцев, первым делом эвакуировав на глазах у простых людей на Восток свои семьи и личное имущество, показав этим простым людям, что им надеяться не на что.
С момента начала отхода регулярных частей Красной Армии население стало приходить к мысли о том, что командный состав невежествен, что все то, что говорилось о силе и могуществе Красной Армии перед войной - вранье и хвастовство. Осознание разгрома усугублялось тем, что люди поняли: их оставляют в полное распоряжение оккупантов. В след отходящих бойцов и командиров неслись упреки и ругань местных жителей, обвиняющих их в том, что они оставляют немцам тех, кто их кормил и одевал. Кто-то из наиболее совестливых командиров не выдерживал упреков населения, и тогда на пути накатывающихся оккупантов спешно организовывалась оборона. Гремел неравный непродолжительный бой, после которого в окопах для стрельбы лежа оставались лежать безвестные солдаты и командиры. Документы забирали немцы. Хоронили этих неизвестных солдат местные жители в тех же окопах, где застала воинов смерть. Все дороги на восток были забиты беженцами. Эти массы людей мешали беспрепятственному продвижению войск и техники к приближающейся линии фронта, мешали их маневрированию. С появлением беженцев никто не знал, на сколько увеличиться население Идрицы и Себежа. Люди, бежавшие от немцев ютились в скверах, на огородах, ночевали на берегу под лодками, просились на постой к местным жителям.
Появление беженцев очень отрицательно сказалось на настроениях населения района. Рассказы беженцев, подчас преувеличенные, о силе фашистской армии порождали панику. Возможно, что в толпах бредущих на восток людей, были немецкие диверсанты, так как в ближайших от Себежа деревнях начали возникать пожары. Происходить подрывы на дорогах, что так же способствовало нагнетанию тяжелой обстановки. Фашистские диверсанты действовали искусно и дерзко, причиняя своими террористическими актами немалый моральный урон. Особенно тяжело сказалось на моральном состоянии населения уход войск, оборонявших Себежский укрепрайон. Некоторые лица, стараясь ускорить свой отъезд в тыл, пытались самовольно распоряжаться не принадлежащими им транспортными средствами. Появились случаи самоуправства, хищения, мародерства, хулиганства. Оживились уголовные элементы. Все это создавало питательную среду для проникновения вражеских агентов в глубокий тыл и расположение воинских частей.
Что-то страшное творилось на вокзалах и полустанках. Все пути были забиты пробками эшелонов и вагонов. В заколоченных теплушках страшно ревели не доенные и не поенные голодные коровы. Всюду скопления людей, эвакуирующихся в тыл с узлами, чемоданами, жалким людским скарбом, на который глаза бы не глядели. У кипятильников везде звон чайников и жестяных бидонов, всюду крики, надрывный плач детей. Метание плачущих женщин.
В глубине души у населения все меньше оставалось веры, так как окружающая действительность говорила о другом. Если в первые дни войны все чувствовали некоторую эйфорию и ждали, что вот-вот Красная Армия начнет громить врага, то через несколько дней все осознали, что на фронте происходит что-то не то. Было приказано сдать в милицию радиоприемники. Это послужило сигналом того, что власти утаивают от народа правду о положении на фронтах. Официальная информация из газет и радиорепродукторов не вносила ясности, раздражала, утомляла и оскорбляла людей. Сердце людей разрывалось от боли и плохих предчувствий. Всем хотелось знать, что же на самом деле происходит там, на фронте. И какие только слухи не ходили среди населения.
Сердце и подсознательные чувства говорили простым людям, что на фронте происходит что-то неблагополучное и страшное, что официальными средствами массовой информации, руководством замалчивается что-то важное, что так волнует людей. Вся трагедия людей и государства сводилась к словам, раздающимся из репродукторов, которыми начинался каждый новый день: " От Советского Информбюро... в течение ночи велись ожесточенные бои на всех фронтах и наша авиация продолжала наносить удары ...". Далее шли эпизоды боев и героических подвигов, большей частью безвестных, как и герои, их совершившие. Но это людям было слушать еще мучительнее, так как они осознавали, что войны без подвигов быть не может и не герои решают исход сражений. Простых людей интересовали общие успехи Красной Армии, а этих успехов как раз и не было. В сообщениях информбюро люди видели беспомощность и растерянность властей, а так же факты прикрывания этой беспомощности геройскими подвигами обреченных военнослужащих Красной Армии, которая истекала кровью в неравных боях с вермахтом. Радио и газеты вдалбливали в головы людей информацию об ужасах и зверствах фашистов. Эта информация стала подтверждаться беженцами с территории Латвии. И так изо дня в день до самой оккупации района. Люди хотели исправить ложь, знать правду, какой бы она ни была и верить в нашу победу. Но надежды не оправдывались. Сначала на восток через район по дорогам со стороны Полоцка и Двинска пошли нескончаемые потоки беженцев, а затем вместе с беженцами и разбитые в боях с гитлеровцами остатки воинских частей Красной Армии, разбитых в приграничных боях. С введением военного положения руководители всех звеньев государственной власти после введения военного положения перестали считаться с мнением рядовых людей. Именем войны начали совершаться самые бессмысленные и жестокие поступки. Страшно было то, что сами руководители не показывали рядовым людям примеров честности, храбрости, человечности. А началось с того, что они подготовили себе пути бегства от немцев, первым делом, эвакуировав на Восток свои семьи, показав этим простым людям, что им надеяться не на что и не на кого. Фактически распад государства и полная несостоятельность и безответственность властей начались уже по истечению нескольких дней войны.
Днем 26 июня 1941 года в район северо-западнее Двинска (Даугавпилса) прибыли подразделения 5-го воздушно - десантного корпуса под командованием И.С. Безуглова. Предпринятые десантниками в течение двух дней контратаки с целью выбить немцев из Двинска (Даугавпилса), результатов не принесли. Основной причиной явилось отсутствие у десантников пушек и слабое прикрытие с воздуха от действий авиации противника. Действия десантников поддерживались всего шестью орудиями.
Обстановка на Северо - Западном фронте продолжала резко ухудшаться. Чтобы прикрыть псковско - ленинградское направление Ставка ВГК приказала командиру 21 механизированного корпуса генералу Д.Д. Лелюшенко выдвинуться из района Опочка - Идрица в район Двинска (Даугавпилса) и не допустить форсирования войсками противника Западной Двины. Во время марша корпуса из районов сосредоточения Идрицы (из летних военных лагерей и военного городка) и Опочки соединения 21-го мехкорпуса неоднократно подвергались бомбовым ударам немцев. Это снижало темпы выдвижения и наносило существенный урон личному составу и материальной части.
Пока немцы трепали на марше механизированный корпус Лелюшенко, советские летчики прилагали все усилия, чтобы разрушить захваченные немцами мосты через Западную Двину. Манштейн пишет в своих мемуарах: «С удивительным упорством, на небольшой высоте одна эскадрилья летела за другой с единственным результатом - их сбивали. Только за один день наши истребители и зенитная артиллерия сбили 64 советских самолета».
Корпус Лелюшенко, который выдвинулся 25 июня 1941 года в этот район, принял участие только в последних боях за г. Двинск (Даугавпилс). Поставленную Ставкой задачу корпус не выполнил. Но она и была совершенно невыполнима, так как противник уже 26 июня крупными силами форсировал Западную Двину и захватил Двинск (Даугавпилс).
К 26 июня 1941 года советские механизированные корпуса Северо - Западного фронта остались вообще без танков.
27 июня 1941 года, когда части 21 механизированного корпуса Лелюшенко находились в 20-30 километрах от Даугавпилса, было получено сообщение, что город взят немцами. Лелюшенко Д.Д. принял решение взять город. В 5.00 утра 28 июня 1941 года соединения 21 механизированного корпуса атаковали противника. Танкисты 46 танковой дивизии героя Халкин-Гола полковника Копцова В.А. на плечах отходящих немцев ворвались в северо - западную часть города. Однако 42 танковая дивизия и 185 механизированный корпус успеха на своих направлениях не имели. Более того, к исходу дня 28 июня после массированных ударов авиации по частям 21 мехкорпуса, 56 танковый корпус Манштейна атаковал и отбросил войска Лелюшенко на 40 километров от Двинска. Танковые дивизии корпуса к этому времени потеряли большую часть своих танков.
Все же 21 механизированный корпус частично выполнил поставленную Ставкой задачу, так как, смело, перейдя в контрнаступление, нанес удар по 56 механизированному корпусу Манштейна и временно остановил его продвижение.
Еще 26 июня 1941года Сталин потребовал от командующего Северо – Западным фронтом ускорить работы по приведению в боевую готовность Псковского, Островского и Себежского укрепрайонов. Во исполнение требований Ставки к 28 июня 1941 года строительные части были сняты с работ на рубеже Западной Двины и переброшены в Псковский, Островский и Себежский укрепрайоны.
В условиях стремительного продвижения войск противника, Ставка слала в войска директивы, которые можно было расценить, как жесты отчаяния, незнания обстановки, стремления добиться хоть как-то и хоть где-то частичного успеха.
" Командующему войсками Сев. - Зап. Фронта
Нарком приказал под вашу ответственность не позднее сегодняшнего вечера выбить противника из Двинска, уничтожить мосты и прочно занять оборону, не допустив переправы противника на северный берег р. Зап. Двина в районе Двинска. Для усиления атакующих частей использовать усиленный стрелковый полк, прибывший из 112 стрелковой дивизии. Если прибыли танки КВ, использовать не менее взвода для усиления штурма и расстрела огневых точек противника. Исполнение в 21.00 28.06.
28.06.41 г."
Как видим, Ставка опускалась даже до таких мелочей, что определяла использование даже взвода танков.
29 июня 1941 года генерал - полковник Ф.И. Кузнецов, командовавший Северо – Западным фронтом, отдал приказ своим войскам отойти с рубежа реки Западная Двина и занять Островский, Псковский и Себежский укрепрайоны оборонительной "Линии Сталина". Сталин, как только ему доложили об этом шаге командующего фронтом, немедленно отстранил его от командования Северо -Западным фронтом. Новому командующему генерал-майору П.П. Собенникову передали приказ Сталина: " Восстановить прежнее положение: вернуться на рубеж реки Западная Двина". Отступающие в беспорядке войска, получив новый приказ, оказались не в состоянии ни наступать , ни обороняться. Противник, почувствовав неразбериху, нанес удар в стык 8-й и 27-й армий и прорвал Северо - Западный фронт, начав стремительное наступление в направлении Ленинграда.
Только лишь в период с 27 по 30 июня Ставкой фронтам была поставлена задача перейти к стратегической обороне.
28 июня 1941года строительные части Северо – Западного фронта начали работы на рубеже Псков – Остров – Опочка – Себеж по приведению законсервированных оборонительных сооружений укрепленных районов «линии Сталина» в боевое состояние и строительству оборонительного рубежа по берегам реки Великой от Себежа до Пскова. Особенно усиленно велись работы по созданию противотанковых и противопехотных препятствий. Между долговременными сооружениями Себежского укрепрайона начали отрывать окопы и ходы сообщения. Были приняты все меры, чтобы мобилизовать трудоспособное население прифронтовых районов на строительство этих оборонительных сооружений. С началом инженерных работ на «Линии Сталина» из граничащих с Себежским районов Калининской области и Белоруссии начали прибывать люди на строительство оборонительной линии Ляхово – Дедино – Грошево. С лопатами , пилами и топорами они ехали сюда на подводах и шли пешком. В основном это была молодежь в возрасте от 15 до 20 лет. Люди были сформированы в отделения взвода и роты. На строительстве оборонительной линии они работали около недели. Копали противотанковый ров, оборудовали ДЗОТы. Под руководством военных люди копали землю с раннего утра и до позднего вечера. В Себежском укрепленном районе и на Опочецком оборонительном рубеже работало несколько тысяч военных строителей и десятки тысяч мобилизованных рабочих из числа гражданского населения. Был выполнен огромный объем работ. В полосе Себежского укрепрайона оборонительные работы вели саперы 107-го и 210-го управлений строительства под руководством командира Себежского укрепрайона полковника Полякова. Второго июля 1941 года, когда начала доноситься артиллерийская канонада, а с вражеских самолетов на работающих начали сбрасываться бомбы и листовки, мобилизованных на оборонительные работы отпустили по домам. Часть рабочих, выполняя приказ штаба Северо – Западного фронта, перешла для строительства оборонительных сооружений на рубеже Карамышево – Воронцово – Пушкинские Горы – Кудеверь. Все мосты через реку Великую были подготовлены к подрыву, и около каждого из них были выставлены команды саперов.
По приказу командующего Северо - Западным фронтом на рубеже обороны укрепленных районов и реки Великой с 30 июня 1941 года стали сосредотачиваться фронтовые резервы.
30 июня 1941 года командующий Северо - Западным фронтом отдал приказ войскам Красной армии на отход в Псковский, Островский и Себежский укрепрайоны. Войска приступили к исполнению этого приказа. Видимо, это было самое правильное решение в сложившейся к этому времени обстановке, так как смогло бы задержать противника на подготовленном промежуточном рубеже обороны.
30 июня 1941 года над лесным массивом вблизи села Рудня был выброшен на парашютах немецкий десант. Посланные из Себежа к месту выброски милиционеры не успели окружить десант немцев. Удалось пленить лишь одного парашютиста, запутавшегося в стропах. На лодке через озеро он был доставлен в Себеж и допрошен в школе. Помогала допрашивать немца учительница немецкого языка. Немец на допросе вел себя угрожающе, о целях и составе десанта ничего не сказал, постоянно угрожал допрашивающим его людям.
С началом войны каждый день над Себежем волна за волной, сотрясая тяжелым гудением воздух, в сторону Москвы пролетали немецкие бомбордировщики, но город не трогали. Они бомбили железнодорожные узлы в Идрице, Новосокольниках и Великих Луках. На восток летели высоко, как правило вдоль линии железной дороги Рига - Москва, а обратно, освободившись от бомб, так низко, что в плексигласовых фонарях кабин были видны летчики. Фашистские истребители охотились на бреющем полете за людьми на дорогах и вблизи них. Немецкие самолеты встречали летчики 402-го истребительного авиаполка, сформированного с началом войны из числа летчиков - испытателей. В небе завязывались ожесточенные воздушные бои.
Более сносные условия местности встретила моторизованная дивизия СС «Мертвая голова», входившая в состав 56 танкового корпуса Манштейна и наступавшая на Себеж на направлении вдоль шоссе Рига - Москва. Здесь следует остановиться на характеристике моторизованной дивизии СС «Мертвая голова» так как в основном она вела бои с частями Красной Армии под Себежем и входила в г. Себеж.
Командовал моторизованной дивизией СС «Мертвая голова» и создал ее из охранников подведомственных ему концентрационных лагерей Теодор Эйке, главный инспектор концлагерей. В дивизию входили три мотопехотных полка: Верхне - Баварский, Бранденбургский, Тюрингский, артиллерийский полк, саперный, противотанковый и разведывательный батальоны и другие подразделения, которые должны были быть по штату в моторизованной дивизии.
6 июля, когда бои в Себежском укрепрайоне были еще в самом разгаре, автомобиль в котором командир дивизии Т. Эйке возвращался на свой командный пункт, подорвался на советской мине. У Т. Эйке была раздроблена правая ступня и сильно изувечена нога. После экстренной операции его эвакуировали в Берлин, где лечили целых три месяца. В начальный период войны дивизия потеряла 6000 человек из 15000 человек численного состава.
Из дальнейших воспоминаний Манштейна можно сделать вывод, что он не совсем был доволен действиями моторизованной дивизии СС «Мертвая голова» на Себежском направлении, так как он бросается в рассуждения о нехватке основательной подготовки и опыта командного состава. В своих мемуарах Манштейн отмечает колоссальные потери дивизии, «так как она и ее командиры должны были учиться в бою тому, чему полки сухопутной армии уже давно научились». Зато отмечает хорошую дисциплину дивизии на марше. И отмечает ее колоссальные потери. Манштейн пишет: « Я все время должен был оказывать помощь дивизии, но не мог предотвратить ее сильно возрастающих потерь. После десяти дней боев три полка дивизии пришлось свести в два».
В предвоенный период солдаты из подразделений СС «Мертвая голова» одну неделю в месяц охраняли заключенных в концлагерях, а остальные три недели занимались боевой подготовкой. Т. Эйхе беспощадно муштровал своих подчиненных, большинство из которых были молодыми людьми в возрасте от 17 до 22 лет, фанатично преданные делу национал - социализма. Те из них, кто не проявлял должного послушания, исключались из рядов СС или переводились в общие части СС. Т. Эйхе ненавидел не только иудаизм, но и религию вообще. К 1937 году подавляющее большинство его солдат официально отреклись от веры. Моторизованная дивизия СС «Мертвая голова», с которой столкнулись наши солдаты, были элитой войск СС.
Вошла моторизованная дивизия СС «Мертвая голова» в Себеж 7 июля 1941 года, а с ней и другие части 56 танкового корпуса Эриха Манштейна, которые пытались затем обойти с востока группировку советских войск в районе Пскова. В это время бои в Себежском укрепрайоне на отдельных его участках еще продолжались. Потери моторизованной дивизии СС «Мертвая голова» после взятия Себежа были настолько серьезны, что возле Опочки она была изъята из состава 56 Танкового корпуса Манштейна и сменена подошедшей 290 пехотной дивизией, находившейся в резерве 41 танковой группы южнее Острова. Возможно, в результате больших потерь моторизованной дивизии СС «Мертвая голова» и последующей ее замены 290 пехотной дивизией немецким войскам не удалось с ходу взять город Ленинград. Со взятием Себежа боевые действия до 10.07.1941 г. временно на данном направлении затихли, не считая мелких боев, которые вели с немцами, выходящие из окружения подразделения и мелкие группы Красной Армии.
В первый же день войны 22 июня 1941 г. правительство объявило о введении военного положения на европейской части страны и начиная с 23 июня 1941 года о мобилизации мужского населения призывного возраста 1905 – 1918 годов рождения в 19 военных округах страны. Мобилизация благодаря военному комиссару Себежского района капитану Калябину и районному комитету партии, возглавляемому Феодосием Алексеевичем Кривоносовым, проходила организованно. Многие жители Идрицкого и Себежского районов, не дожидаясь повесток, приходили в военкомат с просьбой отправить их на фронт. Большой наплыв людей очень осложнял деятельность мобилизационных пунктов. В помощь военкомату были направлены десятки комсомольцев. Для доставки повесток были привлечены подростки. Уже к вечеру 23 июня 1941года со сборных пунктов на вокзалы Себежа и Идрицы двинулись воинские команды. Призывники 1905 - 1918 годов, даже еще не получив повесток заполняли двор военкомата. На предприятиях и в колхозах сверхурочные работы допоздна восприняли как должное. Отпуска были отменены до конца войны. Перед лицом великих испытаний сразу сделались ничтожными все мелочи жизни. У людей в это время была одна мечта - выстоять и победить. Все с нетерпением ждали сводок о том, что врага уже громят на его территории.
Рано утром 23 июня 1943 года в Себже, Идрице и других крупных населенных пунктах были проведены митинги. В обащении ко всем жителям района , принятом на митинге в Себеже говорилось:
«Мы, рабочие, служащие и все трудщиеся города Себежа, выражаем глубокую ненависть против неслыханного нападения кровавых фашистских банд на нашу Родину…Наш народ не раз давал сокрушительный отпор всем врагам… И в этой навязанной нам войне мы встанем грудью на защиту Социалистического Отечества… Мы, рабочие, служащие и все трудящиеся города Себежа, считаем себя мобилизованными на защиту нашей любимой Родины».
В деревне Заситино был повден совместный митинг жителей Заситинского сельсовета и жителей Зилупского района Латвии.
23 июня решением правительства была создана Ставка Главного Командования, преобразованная впоследствии в Ставку Верховного Главнокомандования.
Пока у гитлеровцев наступление развивалось успешно, они железнодорожные узлы в Себеже и Идрице не бомбили. Берегли их для себя. Когда же встретили ожесточенное сопротивление Красной Армии в районе Двинска, которое застопорило их наступление, 29 июня 1941 года нанесли бомбовые удары по железнодорожным станциям в Себеже и Идрице, чтобы воспрепятствовать переброске резервов. Железнодорожники на станциях в Себеже и Идрице обеспечивали достаточно быструю выгрузку оперативных эшелонов и снабженческих транспортов, а так же все мероприятия по эвакуации. Погрузочно – разгрузочные работы приходилось в последних числах июня и первых числах июля приходилось часто проводить в обстановке воздушных налетов противника.
24 июня 1941года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло решение о мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе. В тот же день Калининский областной комитет партии принял решение» о создании отрядов по борьбе с воздушными десантами противника в Калининской области». Во исполнение этого решения в Себеже для защиты важных объектов и борьбы с вражескими парашютистами был создан истребительный отряд силами в 50 человек, вооруженных винтовками и пулеметом «Максим», в который вошел актив города и добровольцы из числа жителей города. Командовали истребительным отрядом начальник районного отделения НКВД Виктор Яковлевич Виноградов. Отряд был переведен на казарменное положение. Его бойцы несли патрульную службу. Охраняли предприятия, линии и узлы связи. На случай налета авиации немцев из отряда были выделены группы для дежурств на крышах домов.
25 июня 1941 года в Себеж из Латвии пришел первый железнодорожный эшелон с ранеными. Часть раненых были размещены в местной больнице и в средней школе, остальные, которым не хватило место, были по железной дороге отправлены в Новосокольники. К этому времени местными органами власти для ухода за ранеными были мобилизованы все медицинские работники, которые не были призваны в армию в силу пожилого возраста, молодежь.
25 июня 1941 года началась эвакуация материальных ценностей из Себежского и Идрицкого районов. Интендантским управлением Северо - Западного фронта были созданы специальные команды из числа местного населения для перегона колхозного скота в восточные районы Калининской области. В сельсоветах молодым людям непризывного возраста вручались повестки о мобилизации. Они должны были угонять крупный рогатый скот, принадлежащий колхозам в тыл. Начался усиленный перегон скота и на мясобойни.
Некоторые стада были отрезаны передовыми воинскими частями немецкой армии под Невелем и на реке Великой, где мосты и броды были захвачены передовыми частями и подразделениями немецкой армии. Скот был пригнан назад, когда район был уже полностью оккупирован. Чтобы спасти коров, сопровождающие раздали их местным жителям.
Механизаторы Себежской машинно–тракторной станции, не успев эвакуировать трактора в тыл, облили их керосином и сожгли.
После взятия немцами города Двинска, через район с территории Латвии на восток хлынул поток беженцев. Себежане, как могли оказывали им помощь. Все возможное для оказания помощи людям, оказавшимся в одночасье без крыши над головой. Многое для этих людей сделали руководители местных органов власти в лице председателя райисполкома Тимофея Свиридовича Фещенко, заведующей райздравотделом Митинской, первого секретаря райкома Кривоносова Ф.А. и других. На железнодорожных станциях в Себеже и Идрице начали скапливаться массы людей, стремившихся эвакуироваться в тыл.
Сердце и подсознательные чувства говорили простым людям, что там происходит что-то неблагополучное и страшное, что официальными средствами массовой информации, руководством замалчивается что-то важное, что так волнует людей. Вся трагедия людей и государства сводилась к словам, раздающимся из репродукторов, которыми начинался каждый новый день : " От Советского Информбюро... в течение ночи велись ожесточенные бои на всех фронтах и наша авиация продолжала наносить удары...". Далее шли эпизоды боев и героических подвигов, большей частью безвестных, как и герои, их совершившие. Но это людям было слушать еще мучительнее, так как они осознавали, что войны без подвигов быть не может и не герои решают исход сражений. Людей интересовали общие успехи Красной Армии, а этих успехов как раз и не было. В сообщениях информбюро люди видели беспомощность и растерянность властей, а так же факты прикрывания этой беспомощности геройскими подвигами обреченных военнослужащих Красной Армии, которая истекала кровью в неравных боях с вермахтом. Радио и газеты вдалбливали в головы людей информацию об ужасах и зверствах фашистов. Эта информация стала подтверждаться беженцами с территории Латвии. И так изо дня в день до самой оккупации района. Люди хотели исправить ложь, знать правду, какой бы она ни была и верить в нашу победу. Но надежды не оправдывались. Сначала на восток через район по дорогам со стороны Полоцка и Двинска пошли нескончаемые потоки беженцев, а затем вместе с беженцами и разбитые в боях с гитлеровцами остатки воинских частей и подразделений Красной Армии.
В глубине души у людей все меньше оставалось веры, так как окружающая действительность говорила о другом. С введением военного положения руководители всех звеньев власти перестали считаться с мнением рядовых людей. Именем войны начали совершаться самые бессмысленные и жестокие поступки. Страшно было то, что сами руководители не показывали рядовым людям примеров честности, храбрости, человечности. А началось с того, что подготовили себе пути бегства от немцев, первым делом эвакуировав на глазах у простых людей на Восток свои семьи и личное имущество, показав этим простым людям, что им надеяться не на что.
С момента начала отхода регулярных частей Красной Армии население стало приходить к мысли о том, что командный состав невежествен, что все то, что говорилось о силе и могуществе Красной Армии перед войной - вранье и хвастовство. Осознание разгрома усугублялось тем, что люди поняли: их оставляют в полное распоряжение оккупантов. В след отходящих бойцов и командиров неслись упреки и ругань местных жителей, обвиняющих их в том, что они оставляют немцам тех, кто их кормил и одевал. Кто-то из наиболее совестливых командиров не выдерживал упреков населения, и тогда на пути накатывающихся оккупантов спешно организовывалась оборона. Гремел неравный непродолжительный бой, после которого в окопах для стрельбы лежа оставались лежать безвестные солдаты и командиры. Документы забирали немцы. Хоронили этих неизвестных солдат местные жители в тех же окопах, где застала воинов смерть. Все дороги на восток были забиты беженцами. Эти массы людей мешали беспрепятственному продвижению войск и техники к приближающейся линии фронта, мешали их маневрированию. С появлением беженцев никто не знал, на сколько увеличиться население Идрицы и Себежа. Люди, бежавшие от немцев ютились в скверах, на огородах, ночевали на берегу под лодками, просились на постой к местным жителям.
Появление беженцев очень отрицательно сказалось на настроениях населения района. Рассказы беженцев, подчас преувеличенные, о силе фашистской армии порождали панику. Возможно, что в толпах бредущих на восток людей, были немецкие диверсанты, так как в ближайших от Себежа деревнях начали возникать пожары. Происходить подрывы на дорогах, что так же способствовало нагнетанию тяжелой обстановки. Фашистские диверсанты действовали искусно и дерзко, причиняя своими террористическими актами немалый моральный урон. Особенно тяжело сказалось на моральном состоянии населения уход войск, оборонявших Себежский укрепрайон. Некоторые лица, стараясь ускорить свой отъезд в тыл, пытались самовольно распоряжаться не принадлежащими им транспортными средствами. Появились случаи самоуправства, хищения, мародерства, хулиганства. Оживились уголовные элементы. Все это создавало питательную среду для проникновения вражеских агентов в глубокий тыл и расположение воинских частей.
Что-то страшное творилось на вокзалах и полустанках. Все пути были забиты пробками эшелонов и вагонов. В заколоченных теплушках страшно ревели не доенные и не поенные голодные коровы. Всюду скопления людей, эвакуирующихся в тыл с узлами, чемоданами, жалким людским скарбом, на который глаза бы не глядели. У кипятильников везде звон чайников и жестяных бидонов, всюду крики, надрывный плач детей. Метание плачущих женщин.
В глубине души у населения все меньше оставалось веры, так как окружающая действительность говорила о другом. Если в первые дни войны все чувствовали некоторую эйфорию и ждали, что вот-вот Красная Армия начнет громить врага, то через несколько дней все осознали, что на фронте происходит что-то не то. Было приказано сдать в милицию радиоприемники. Это послужило сигналом того, что власти утаивают от народа правду о положении на фронтах. Официальная информация из газет и радиорепродукторов не вносила ясности, раздражала, утомляла и оскорбляла людей. Сердце людей разрывалось от боли и плохих предчувствий. Всем хотелось знать, что же на самом деле происходит там, на фронте. И какие только слухи не ходили среди населения.
Сердце и подсознательные чувства говорили простым людям, что на фронте происходит что-то неблагополучное и страшное, что официальными средствами массовой информации, руководством замалчивается что-то важное, что так волнует людей. Вся трагедия людей и государства сводилась к словам, раздающимся из репродукторов, которыми начинался каждый новый день: " От Советского Информбюро... в течение ночи велись ожесточенные бои на всех фронтах и наша авиация продолжала наносить удары ...". Далее шли эпизоды боев и героических подвигов, большей частью безвестных, как и герои, их совершившие. Но это людям было слушать еще мучительнее, так как они осознавали, что войны без подвигов быть не может и не герои решают исход сражений. Простых людей интересовали общие успехи Красной Армии, а этих успехов как раз и не было. В сообщениях информбюро люди видели беспомощность и растерянность властей, а так же факты прикрывания этой беспомощности геройскими подвигами обреченных военнослужащих Красной Армии, которая истекала кровью в неравных боях с вермахтом. Радио и газеты вдалбливали в головы людей информацию об ужасах и зверствах фашистов. Эта информация стала подтверждаться беженцами с территории Латвии. И так изо дня в день до самой оккупации района. Люди хотели исправить ложь, знать правду, какой бы она ни была и верить в нашу победу. Но надежды не оправдывались. Сначала на восток через район по дорогам со стороны Полоцка и Двинска пошли нескончаемые потоки беженцев, а затем вместе с беженцами и разбитые в боях с гитлеровцами остатки воинских частей Красной Армии, разбитых в приграничных боях. С введением военного положения руководители всех звеньев государственной власти после введения военного положения перестали считаться с мнением рядовых людей. Именем войны начали совершаться самые бессмысленные и жестокие поступки. Страшно было то, что сами руководители не показывали рядовым людям примеров честности, храбрости, человечности. А началось с того, что они подготовили себе пути бегства от немцев, первым делом, эвакуировав на Восток свои семьи, показав этим простым людям, что им надеяться не на что и не на кого. Фактически распад государства и полная несостоятельность и безответственность властей начались уже по истечению нескольких дней войны.
Днем 26 июня 1941 года в район северо-западнее Двинска (Даугавпилса) прибыли подразделения 5-го воздушно - десантного корпуса под командованием И.С. Безуглова. Предпринятые десантниками в течение двух дней контратаки с целью выбить немцев из Двинска (Даугавпилса), результатов не принесли. Основной причиной явилось отсутствие у десантников пушек и слабое прикрытие с воздуха от действий авиации противника. Действия десантников поддерживались всего шестью орудиями.
Обстановка на Северо - Западном фронте продолжала резко ухудшаться. Чтобы прикрыть псковско - ленинградское направление Ставка ВГК приказала командиру 21 механизированного корпуса генералу Д.Д. Лелюшенко выдвинуться из района Опочка - Идрица в район Двинска (Даугавпилса) и не допустить форсирования войсками противника Западной Двины. Во время марша корпуса из районов сосредоточения Идрицы (из летних военных лагерей и военного городка) и Опочки соединения 21-го мехкорпуса неоднократно подвергались бомбовым ударам немцев. Это снижало темпы выдвижения и наносило существенный урон личному составу и материальной части.
Пока немцы трепали на марше механизированный корпус Лелюшенко, советские летчики прилагали все усилия, чтобы разрушить захваченные немцами мосты через Западную Двину. Манштейн пишет в своих мемуарах: «С удивительным упорством, на небольшой высоте одна эскадрилья летела за другой с единственным результатом - их сбивали. Только за один день наши истребители и зенитная артиллерия сбили 64 советских самолета».
Корпус Лелюшенко, который выдвинулся 25 июня 1941 года в этот район, принял участие только в последних боях за г. Двинск (Даугавпилс). Поставленную Ставкой задачу корпус не выполнил. Но она и была совершенно невыполнима, так как противник уже 26 июня крупными силами форсировал Западную Двину и захватил Двинск (Даугавпилс).
К 26 июня 1941 года советские механизированные корпуса Северо - Западного фронта остались вообще без танков.
27 июня 1941 года, когда части 21 механизированного корпуса Лелюшенко находились в 20-30 километрах от Даугавпилса, было получено сообщение, что город взят немцами. Лелюшенко Д.Д. принял решение взять город. В 5.00 утра 28 июня 1941 года соединения 21 механизированного корпуса атаковали противника. Танкисты 46 танковой дивизии героя Халкин-Гола полковника Копцова В.А. на плечах отходящих немцев ворвались в северо - западную часть города. Однако 42 танковая дивизия и 185 механизированный корпус успеха на своих направлениях не имели. Более того, к исходу дня 28 июня после массированных ударов авиации по частям 21 мехкорпуса, 56 танковый корпус Манштейна атаковал и отбросил войска Лелюшенко на 40 километров от Двинска. Танковые дивизии корпуса к этому времени потеряли большую часть своих танков.
Все же 21 механизированный корпус частично выполнил поставленную Ставкой задачу, так как, смело, перейдя в контрнаступление, нанес удар по 56 механизированному корпусу Манштейна и временно остановил его продвижение.
Еще 26 июня 1941года Сталин потребовал от командующего Северо – Западным фронтом ускорить работы по приведению в боевую готовность Псковского, Островского и Себежского укрепрайонов. Во исполнение требований Ставки к 28 июня 1941 года строительные части были сняты с работ на рубеже Западной Двины и переброшены в Псковский, Островский и Себежский укрепрайоны.
В условиях стремительного продвижения войск противника, Ставка слала в войска директивы, которые можно было расценить, как жесты отчаяния, незнания обстановки, стремления добиться хоть как-то и хоть где-то частичного успеха.
" Командующему войсками Сев. - Зап. Фронта
Нарком приказал под вашу ответственность не позднее сегодняшнего вечера выбить противника из Двинска, уничтожить мосты и прочно занять оборону, не допустив переправы противника на северный берег р. Зап. Двина в районе Двинска. Для усиления атакующих частей использовать усиленный стрелковый полк, прибывший из 112 стрелковой дивизии. Если прибыли танки КВ, использовать не менее взвода для усиления штурма и расстрела огневых точек противника. Исполнение в 21.00 28.06.
28.06.41 г."
Как видим, Ставка опускалась даже до таких мелочей, что определяла использование даже взвода танков.
29 июня 1941 года генерал - полковник Ф.И. Кузнецов, командовавший Северо – Западным фронтом, отдал приказ своим войскам отойти с рубежа реки Западная Двина и занять Островский, Псковский и Себежский укрепрайоны оборонительной "Линии Сталина". Сталин, как только ему доложили об этом шаге командующего фронтом, немедленно отстранил его от командования Северо -Западным фронтом. Новому командующему генерал-майору П.П. Собенникову передали приказ Сталина: " Восстановить прежнее положение: вернуться на рубеж реки Западная Двина". Отступающие в беспорядке войска, получив новый приказ, оказались не в состоянии ни наступать , ни обороняться. Противник, почувствовав неразбериху, нанес удар в стык 8-й и 27-й армий и прорвал Северо - Западный фронт, начав стремительное наступление в направлении Ленинграда.
Только лишь в период с 27 по 30 июня Ставкой фронтам была поставлена задача перейти к стратегической обороне.
28 июня 1941года строительные части Северо – Западного фронта начали работы на рубеже Псков – Остров – Опочка – Себеж по приведению законсервированных оборонительных сооружений укрепленных районов «линии Сталина» в боевое состояние и строительству оборонительного рубежа по берегам реки Великой от Себежа до Пскова. Особенно усиленно велись работы по созданию противотанковых и противопехотных препятствий. Между долговременными сооружениями Себежского укрепрайона начали отрывать окопы и ходы сообщения. Были приняты все меры, чтобы мобилизовать трудоспособное население прифронтовых районов на строительство этих оборонительных сооружений. С началом инженерных работ на «Линии Сталина» из граничащих с Себежским районов Калининской области и Белоруссии начали прибывать люди на строительство оборонительной линии Ляхово – Дедино – Грошево. С лопатами , пилами и топорами они ехали сюда на подводах и шли пешком. В основном это была молодежь в возрасте от 15 до 20 лет. Люди были сформированы в отделения взвода и роты. На строительстве оборонительной линии они работали около недели. Копали противотанковый ров, оборудовали ДЗОТы. Под руководством военных люди копали землю с раннего утра и до позднего вечера. В Себежском укрепленном районе и на Опочецком оборонительном рубеже работало несколько тысяч военных строителей и десятки тысяч мобилизованных рабочих из числа гражданского населения. Был выполнен огромный объем работ. В полосе Себежского укрепрайона оборонительные работы вели саперы 107-го и 210-го управлений строительства под руководством командира Себежского укрепрайона полковника Полякова. Второго июля 1941 года, когда начала доноситься артиллерийская канонада, а с вражеских самолетов на работающих начали сбрасываться бомбы и листовки, мобилизованных на оборонительные работы отпустили по домам. Часть рабочих, выполняя приказ штаба Северо – Западного фронта, перешла для строительства оборонительных сооружений на рубеже Карамышево – Воронцово – Пушкинские Горы – Кудеверь. Все мосты через реку Великую были подготовлены к подрыву, и около каждого из них были выставлены команды саперов.
По приказу командующего Северо - Западным фронтом на рубеже обороны укрепленных районов и реки Великой с 30 июня 1941 года стали сосредотачиваться фронтовые резервы.
30 июня 1941 года командующий Северо - Западным фронтом отдал приказ войскам Красной армии на отход в Псковский, Островский и Себежский укрепрайоны. Войска приступили к исполнению этого приказа. Видимо, это было самое правильное решение в сложившейся к этому времени обстановке, так как смогло бы задержать противника на подготовленном промежуточном рубеже обороны.
30 июня 1941 года над лесным массивом вблизи села Рудня был выброшен на парашютах немецкий десант. Посланные из Себежа к месту выброски милиционеры не успели окружить десант немцев. Удалось пленить лишь одного парашютиста, запутавшегося в стропах. На лодке через озеро он был доставлен в Себеж и допрошен в школе. Помогала допрашивать немца учительница немецкого языка. Немец на допросе вел себя угрожающе, о целях и составе десанта ничего не сказал, постоянно угрожал допрашивающим его людям.
С началом войны каждый день над Себежем волна за волной, сотрясая тяжелым гудением воздух, в сторону Москвы пролетали немецкие бомбордировщики, но город не трогали. Они бомбили железнодорожные узлы в Идрице, Новосокольниках и Великих Луках. На восток летели высоко, как правило вдоль линии железной дороги Рига - Москва, а обратно, освободившись от бомб, так низко, что в плексигласовых фонарях кабин были видны летчики. Фашистские истребители охотились на бреющем полете за людьми на дорогах и вблизи них. Немецкие самолеты встречали летчики 402-го истребительного авиаполка, сформированного с началом войны из числа летчиков - испытателей. В небе завязывались ожесточенные воздушные бои.
