ОЖЕРЕЛЬЕ МАРИИ

Подарил царь любимой дочери Maрии ожерелье. Дорогой был подарок. Ожерелье стоило дороже всех сокровищ на земле. Каждая жемчужина в отдельности была редкой красоты, славилась своим блеском по всему миру и была известна под особым именем. Одну жемчужину звали любовью, другую правдою, третью кротостью, четвертую послушанием, пятою ласкою, шестую усердием и т.д. Нарядится, бывало, Мария, украсится ожерельем; жемчуга горят, переливаются, — чудо-девочка, загляденье! Смотришь, сердце радуется. Думаешь, если бы все дети да всегда такими были, такие пригожие да радостные, светлые да приветливые!

ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ БОЖИЕЙ МАТЕРИ

Колыбель Моя качалась
У Сиона, и над ней
Пальма Божия склонялась
Темной купою ветвей;

Белых лилий Идумеи
Снежный венчик цвел кругом,
Белый голубь Иудеи
Реял ласковым крылом;

Отчего ж порой грущу Я?
Что готовит Мне судьба?
Все смиренно, все приму Я,
Как Господняя раба?
(Майков)

Валерий Воскобойников



Художник: Владимир Алексеев

ИЛАРИОНОВА ПЕЩЕРА

Во времена великого князя Владимира Святославовича жил в селе Берестово человек по имени Иларион. Село было большое, старинное, стояло оно недалеко от Киева, на берегу Днепра. Кругом на песчаных холмах росли вековые сосны, и, когда захотел великий князь выстроить себе терем в селе Берестово, чтобы отдыхать от государственных забот, срубили сорок этих сосен, наделали из них брёвен, да и сложили палаты.

Валерий ВОСКОБОЙНИКОВ

Довмонт,
князь Псковский

Художник
Петр Григорьев

ИЗГНАННИК

... И не стало ему места на своей земле.

Только конь, только меч да доспехи сохранились при нем. И дружина — три сотни воинов. Им тоже не было места на родине... И теперь, кто верхом, а кто пешком, направлялись они в чужие края, на милость тамошнего народа. Узкая извилистая дорога то поднималась на песчаные холмы, где стояли, слегка покачиваясь, прямые высокие сосны, то спускалась в низины, к хлипким подгнившим гатям, из-под которых сочилась рыжеватая мутная влага. Странный вид являли собой эти люди. Были среди них и опытные богатыри-воины со шрамами на лицах, и отроки, еще не успевшие вкусить хмель боя и почувствовать пристальный взгляд смерти, и жены с малыми детьми; их скудный скарб лежал на телегах, которые тащили худые лошади. Уходили они с родной литовской земли в русский город Плесков, что все чаще прозывался чуть покороче: Псков. А вел их туда князь Довмонт.

ВЛАСТНЫЙ НОВГОРОД И СТРОПТИВЫЙ ПСКОВ: БРАТЬЯ-СОПЕРНИКИ?

Исторические пути двух древнейших поселений на болотно-лесистом северо-западе России, Пскова и Великого Новгорода, оказались в тесной взаимозависимости. Судьбы этих двух «изстаринных» городов-республик предстают как в поразительном сходстве, так и в своеобразии…

Столицы озерных земель
Главным общим признаком этих суровых территорий было народное управление, которое основано на древнем славянском начале единогласия, столь характерного для вечевого строя. Если Новгород в средние века стал символом богатства, вольности и народной свободы, то таким же символом можно считать и Псков . Хотя он был меньше и слабее своего могучего соседа. Начинал Псков как составная часть Новгородского государства. И прошёл путь от пригорода до брата Великого Новгорода, пусть и «молодшего».
Ученые, однако, расходятся во мнениях о подлинном характере обоих городов в Х-ХУ веках. Есть суждение, что звание «молодшего брата» исключает самостоятельность и независимость. Но и вассальными назвать их отношения язык не поворачивается. Одно бесс: Псков и Новгород- столицы вечевых республик- были стражами-оберегателями Руси от врагов с запада и севера (Литвы, Ливонского ордена, Швеции, Дании). «Кто против Бога и Великого Новгорода?». Это громкое изречение (которое так и хочется дополнить словами «и против Пскова?») было серьёзным предостережением для любого захватчика. О нераздельности двух озерных земель говорит и народная присказка: «Сердце на Волхове, душа – на Великой»…