два рассказа детская молитва и СОРНАЯ ТРАВА
детская молитва
Трудно жилось Марье Алексеевне с тремя малолетними детьми, когда она осталась вдовою без всяких средств к существованию. Муж ее был дворянином и добрым отцом семейства, но, по ограниченности своего жалованья, ничего не скопил для жены и детей. Схоронила Марья Алексеевна мужа и задумалась: чем жить? Нужно хлопотать о месте в каком-нибудь казенном учреждении, где бы дали квартиру и стол; о жалованьи уже рассуждать не приходилось, лишь бы приютиться с детьми. В ожидании такого места вдова продала свои пожитки и на эти деньги кормила детей. С нею жила еще старшая сестра ее, Анна Алексеевна, тоже вдова, уже пожилая женщина. Маленькая квартирка, состоящая из двух комнат, бедно обставленная, производила грустное впечатление вместе со своими обитателями, которые надеялись только на Божию помощь, ничего не имея в виду к материальному улучшению. Но вот их постигает новое горе: заболевает мать семейства. Болезнь начинается страшным жаром и каким-то незнакомым ощущением в горле, но больная молчит, боясь напугать своих детей.
“Маша, ты вся горишь”, — замечает сестра ее.
“Да, мне сильно нездоровится, я, должно быть, слягу в постель, но Бог милостив, может быть, пройдет; ведь приглашать доктора мы не можем, его нечем поблагодарить, да и лекарства покупать не на что”, — отвечала больная.
К вечеру она действительно слегла в постель и начала бредить. На другой день Анна Алексеевна увидела, что дело плохо, и пошла к знакомому доктору, умоляя его навестить больную. Он не замедлил прийти на помощь и нашел у Марьи Алексеевны сильнейший дифтерит.
“Сейчас же, не медля, нужно удалить детей, — распорядился он, — для безопасности”.
“Что вы говорите, доктор, — возразила Анна Алексеевна, — куда же я их дену? Вы видите наше помещение!”
“Куда-нибудь к родным, к знакомым, словом куда хотите, но удалить необходимо”.
Тут поднялся плач детей, раздирающий душу.
“Мы не пойдем никуда, мы будем ходить за мамой, мы никуда не пойдем от мамы!..”
“Оставьте их на волю Божию, просила Анна Алексеевна, — если умрет мать, то пусть умирают и они все, мне их некуда девать, пусть уж все умирают, — с отчаянием говорит она.
“По крайней мере не впускайте их в эту душную спальню, где лежит больная, ведь вы подвергаете меня ответственности, оставляя детей при заразной болезни, что мне с вами делать? Вот я пропишу, что нужно на первых порах, а завтра в 10 часов утра приеду опять; но не ручаюсь, может быть, к утру больной уже не будет в живых”.
С этими словами добрый доктор уехал, оставив свои деньги на лекарство. Анна Алексеевна тотчас послала племянника Витю в аптеку, так как он был старший в семье, и велела ему пока будут приготовлять лекарство не дожидаться, а сбегать в часовню Пантелеймона и взять масла из лампады.
“Да помолись за больную!” — крикнула ему тетка, когда он уже бежал по двору.
Девочки, семилетняя Катя и восьмилетняя Маня, находились у постели больной матери, и невозможно было отозвать их в другую комнату. Они плакали и целовали ее, стараясь вызвать хотя один звук ее голоса.
“Мама, мамочка, проснись, милая мамочка, не умирай, дорогая мамочка, скажи хоть словечко!”
Анна Алексеевна верила, что невозможное для людей возможно для Бога, и обратилась к Нему с усердной молитвой, тому же научила и детей.
“Маня, Катя! Если вы любите маму, то помолитесь Богу, чтобы вам не остаться круглыми сиротами. Встаньте перед иконами и усердно молите Господа об исцелении вашей мамы, молите Царицу Небесную и всех святых угодников Божиих, вот у меня есть акафист целителю Пантелеймону, читайте его и молитесь”.
Девочки с верою ухватились за это средство и обе встали на колени. Они разостлали печатный лист на полу, для своего удобства, и начали читать акафист вслух, с горькими слезами. Акафист был напечатан по-церковно-славянски, что их сильно затрудняло; они едва разбирали слова и поливали этот лист горькими слезами. Маня не могла надолго оставлять свою мать, и часто бегала в спальню посмотреть на нее, а Катя, не поднимаясь с колен, с рыданием молилась, повторяя свою собственную молитву: “Господи, спаси нам маму! Святой угодник Божий, исцели нам маму!”
Анна Алексеевна жалела, что не успела попросить священника причастить умирающую сестру, и сидела, прислушиваясь к хрипению в груди больной, ожидая ее кончины.
Но вот прибежал племянник Витя, едва переводя дух от быстрой ходьбы; он отдал тетке лекарство из аптеки и масло из часовни св. Пантелеймона. Вера породила надежду, и Анна Алексеевна торопливо взялась за целебное масло из часовни, отставив лекарство в сторону. С молитвой начала она натирать маслом все тело больной и продолжала это около получаса, а дети все молились. Вдруг больная открыла глаза и слабым голосом спросила: “Какими это травами ты натираешь меня? Уж очень они ароматны, душисты и так приятны для тела”.
"Это масло из лампады целителя Пантелеимона".
“А, вот что, я не знала”, — и больная приподняла руку перекреститься.
Анна Алексеевна употребила на растирание все принесенное масло, а затем одела больную теплым одеялом. Дети, утомленные слезами и усердной молитвой, скоро заснули на жестком диване, а тетка их сидела возле сестры, не спуская глаз с маленького образочка св. Пантелеймона, висевшего в головах больной. Она уже не могла молиться, она только смотрела на образок, как смотрят на врача, в искусство которого верят и отдают ему больного в полное распоряжение. Прислушиваясь к дыханию сестры, она заметила, что та стала дышать ровнее и спокойнее. Так прошла вся ночь. Утром, часов в восемь, больная попросила переменить на ней белье, потому что была в сильном поту. Она сама села на постели, перекрестилась и попросила чаю. Обрадованная Анна Алексеевна торопливо исполняла все ее требования. В десятом часу пришел доктор и, осторожно войдя, спросил: жива ли больная?
“Войдите к ней, ей лучше”, — ответила Анна Алексеевна.
Он вошел и остановился, не веря своим глазам. Взглянул на нетронутое лекарство и спросил: “Чем вы лечили ее?”
“Вот врач, — ответила Анна Алексеевна, указывая на образок св. Пантелеймона, а вот и лекарство”, — показала она на Пузырек от масла.
Доктор осмотрел больную и воскликнул: “Ну, сильна вера ваша! Это чудо Бог сотворил, — иначе и предположить не могу. Вы знаете, что у Марьи Алексеевны был сильнейший дифтерит, и я не рассчитывал застать ее живою, а теперь этой болезни и следа нет. Я торопился узнать о результате действия моего лекарства, а вы к нему и не прикасались”.
“Простите, доктор, я была в таком отчаянии, что верила только в Божию помощь, и поэтому предпочла это масло вашему лекарству”.
“Мы молились за маму, — сказала маленькая Катя, — вот Бог и исцелил ее. Скажите, доктор, всем больным, чтобы молились Богу и читали акафист св. Пантелеймону. Ведь вы верите, что это он исцелил нашу маму?”
“Верю, детки, верю, это первый случай за все время моей врачебной практики. Я плохой христианин, но все-таки советую, когда ваша мама совсем поправится, пойдите с ней и отслужите благодарственный молебен. Теперь я смело поздравляю вас, Марья Алексеевна, с быстрым выздоровлением. Только один Бог мог вырвать вас из когтей смерти”.
С этими словами доктор ушел, радостный и удивленный. Марья Алексеевна, действительно, скоро поправилась.
источник информации: книга "Маленькой христианке"
romanov-murman.narod
Трудно жилось Марье Алексеевне с тремя малолетними детьми, когда она осталась вдовою без всяких средств к существованию. Муж ее был дворянином и добрым отцом семейства, но, по ограниченности своего жалованья, ничего не скопил для жены и детей. Схоронила Марья Алексеевна мужа и задумалась: чем жить? Нужно хлопотать о месте в каком-нибудь казенном учреждении, где бы дали квартиру и стол; о жалованьи уже рассуждать не приходилось, лишь бы приютиться с детьми. В ожидании такого места вдова продала свои пожитки и на эти деньги кормила детей. С нею жила еще старшая сестра ее, Анна Алексеевна, тоже вдова, уже пожилая женщина. Маленькая квартирка, состоящая из двух комнат, бедно обставленная, производила грустное впечатление вместе со своими обитателями, которые надеялись только на Божию помощь, ничего не имея в виду к материальному улучшению. Но вот их постигает новое горе: заболевает мать семейства. Болезнь начинается страшным жаром и каким-то незнакомым ощущением в горле, но больная молчит, боясь напугать своих детей.
“Маша, ты вся горишь”, — замечает сестра ее.
“Да, мне сильно нездоровится, я, должно быть, слягу в постель, но Бог милостив, может быть, пройдет; ведь приглашать доктора мы не можем, его нечем поблагодарить, да и лекарства покупать не на что”, — отвечала больная.
К вечеру она действительно слегла в постель и начала бредить. На другой день Анна Алексеевна увидела, что дело плохо, и пошла к знакомому доктору, умоляя его навестить больную. Он не замедлил прийти на помощь и нашел у Марьи Алексеевны сильнейший дифтерит.
“Сейчас же, не медля, нужно удалить детей, — распорядился он, — для безопасности”.
“Что вы говорите, доктор, — возразила Анна Алексеевна, — куда же я их дену? Вы видите наше помещение!”
“Куда-нибудь к родным, к знакомым, словом куда хотите, но удалить необходимо”.
Тут поднялся плач детей, раздирающий душу.
“Мы не пойдем никуда, мы будем ходить за мамой, мы никуда не пойдем от мамы!..”
“Оставьте их на волю Божию, просила Анна Алексеевна, — если умрет мать, то пусть умирают и они все, мне их некуда девать, пусть уж все умирают, — с отчаянием говорит она.
“По крайней мере не впускайте их в эту душную спальню, где лежит больная, ведь вы подвергаете меня ответственности, оставляя детей при заразной болезни, что мне с вами делать? Вот я пропишу, что нужно на первых порах, а завтра в 10 часов утра приеду опять; но не ручаюсь, может быть, к утру больной уже не будет в живых”.
С этими словами добрый доктор уехал, оставив свои деньги на лекарство. Анна Алексеевна тотчас послала племянника Витю в аптеку, так как он был старший в семье, и велела ему пока будут приготовлять лекарство не дожидаться, а сбегать в часовню Пантелеймона и взять масла из лампады.
“Да помолись за больную!” — крикнула ему тетка, когда он уже бежал по двору.
Девочки, семилетняя Катя и восьмилетняя Маня, находились у постели больной матери, и невозможно было отозвать их в другую комнату. Они плакали и целовали ее, стараясь вызвать хотя один звук ее голоса.
“Мама, мамочка, проснись, милая мамочка, не умирай, дорогая мамочка, скажи хоть словечко!”
Анна Алексеевна верила, что невозможное для людей возможно для Бога, и обратилась к Нему с усердной молитвой, тому же научила и детей.
“Маня, Катя! Если вы любите маму, то помолитесь Богу, чтобы вам не остаться круглыми сиротами. Встаньте перед иконами и усердно молите Господа об исцелении вашей мамы, молите Царицу Небесную и всех святых угодников Божиих, вот у меня есть акафист целителю Пантелеймону, читайте его и молитесь”.
Девочки с верою ухватились за это средство и обе встали на колени. Они разостлали печатный лист на полу, для своего удобства, и начали читать акафист вслух, с горькими слезами. Акафист был напечатан по-церковно-славянски, что их сильно затрудняло; они едва разбирали слова и поливали этот лист горькими слезами. Маня не могла надолго оставлять свою мать, и часто бегала в спальню посмотреть на нее, а Катя, не поднимаясь с колен, с рыданием молилась, повторяя свою собственную молитву: “Господи, спаси нам маму! Святой угодник Божий, исцели нам маму!”
Анна Алексеевна жалела, что не успела попросить священника причастить умирающую сестру, и сидела, прислушиваясь к хрипению в груди больной, ожидая ее кончины.
Но вот прибежал племянник Витя, едва переводя дух от быстрой ходьбы; он отдал тетке лекарство из аптеки и масло из часовни св. Пантелеймона. Вера породила надежду, и Анна Алексеевна торопливо взялась за целебное масло из часовни, отставив лекарство в сторону. С молитвой начала она натирать маслом все тело больной и продолжала это около получаса, а дети все молились. Вдруг больная открыла глаза и слабым голосом спросила: “Какими это травами ты натираешь меня? Уж очень они ароматны, душисты и так приятны для тела”.
"Это масло из лампады целителя Пантелеимона".
“А, вот что, я не знала”, — и больная приподняла руку перекреститься.
Анна Алексеевна употребила на растирание все принесенное масло, а затем одела больную теплым одеялом. Дети, утомленные слезами и усердной молитвой, скоро заснули на жестком диване, а тетка их сидела возле сестры, не спуская глаз с маленького образочка св. Пантелеймона, висевшего в головах больной. Она уже не могла молиться, она только смотрела на образок, как смотрят на врача, в искусство которого верят и отдают ему больного в полное распоряжение. Прислушиваясь к дыханию сестры, она заметила, что та стала дышать ровнее и спокойнее. Так прошла вся ночь. Утром, часов в восемь, больная попросила переменить на ней белье, потому что была в сильном поту. Она сама села на постели, перекрестилась и попросила чаю. Обрадованная Анна Алексеевна торопливо исполняла все ее требования. В десятом часу пришел доктор и, осторожно войдя, спросил: жива ли больная?
“Войдите к ней, ей лучше”, — ответила Анна Алексеевна.
Он вошел и остановился, не веря своим глазам. Взглянул на нетронутое лекарство и спросил: “Чем вы лечили ее?”
“Вот врач, — ответила Анна Алексеевна, указывая на образок св. Пантелеймона, а вот и лекарство”, — показала она на Пузырек от масла.
Доктор осмотрел больную и воскликнул: “Ну, сильна вера ваша! Это чудо Бог сотворил, — иначе и предположить не могу. Вы знаете, что у Марьи Алексеевны был сильнейший дифтерит, и я не рассчитывал застать ее живою, а теперь этой болезни и следа нет. Я торопился узнать о результате действия моего лекарства, а вы к нему и не прикасались”.
“Простите, доктор, я была в таком отчаянии, что верила только в Божию помощь, и поэтому предпочла это масло вашему лекарству”.
“Мы молились за маму, — сказала маленькая Катя, — вот Бог и исцелил ее. Скажите, доктор, всем больным, чтобы молились Богу и читали акафист св. Пантелеймону. Ведь вы верите, что это он исцелил нашу маму?”
“Верю, детки, верю, это первый случай за все время моей врачебной практики. Я плохой христианин, но все-таки советую, когда ваша мама совсем поправится, пойдите с ней и отслужите благодарственный молебен. Теперь я смело поздравляю вас, Марья Алексеевна, с быстрым выздоровлением. Только один Бог мог вырвать вас из когтей смерти”.
С этими словами доктор ушел, радостный и удивленный. Марья Алексеевна, действительно, скоро поправилась.
источник информации: книга "Маленькой христианке"
romanov-murman.narod
---