Гавриил Державин кланяется Гавриилу Псковскому

Потомок мелкопоместных дворян Казанской губернии Гавриил Романович Державин стал не только одним из «трёх маэстро русской поэзии» (к ним Белинский, кроме него, отнёс Жуковского и Батюшкова). Он искренне гордился своими достижениями на административной службе в Санкт-Петербурге в конце ХVIII века. Поэтому в советское время сложился миф о Державине как о махровом ретрограде и монархисте. А поставленный ему до революции на народные средства памятник в Казани был снесён. Псковичам краеведы не напоминали, что летом 1812 года автор многих од и гимнов посетил древний город на реке Великой, где прежде бывал по делам рекрутского набора.

О визите поэта в Псков мы узнаём из его переписки. 7 июля 1812 года певец Екатерины писал давнему знакомому: «Я из Пскова 5-го числа сего месяца возвратился… Узнав, что в тамошнем соборе почивают мощи Российского героя, великого князя Гавриила и находится страшный его меч, пошёл полюбопытствовать и велел от искреннего сердца отпеть молебен за успех нашего оружия. И вот при сем случае какие пришли мне в голову мысли, вам сообщаю, желая, чтобы они сбылись:
[/b]
Здесь же Державин дословно приводит текст нанесённой на мече надписи: «honorem meum nemini dabo» («Чести моей никому не отдам»). Позднее исследователи установят, что меч по месту и времени его изготовления (Западная Европа, XIV-XV вв.) не мог принадлежать псковскому святому князю Всеволоду Гавриилу, ведь тот жил в XII веке. Но поклон стареющего поэта, уже 10 лет как отставленного со всех должностей, не случаен гробу небесного спасителя от любых врагов. Ведь которую неделю шла война с Наполеоном, а Псков стал преградой на пути французов к северной столице.
В упомянутом письме Державин обмолвился, что «там (то есть, в Пскове) наехал довольно суматохи от близкого военного театра». Но девятью днями позднее Державин письмом из Новгорода подметил разницу в настроениях граждан городов-соседей. Если в Пскове быстро установилось единодушие населения воля к отпоре врагу, то в Великом Новгороде он увидел «распри и раздоры, чем они (то есть, новгородцы) единственно занимаются».
Особенно поразила Державина публичная вражда межу губернатором и губернским прокурором: «Ежели по всему государству такое несогласие и медленность происходят в защите отечества, то мы неминуемо погибнем!»
Гавриил Романович не скрывал своего происхождения от татарского мурзы Багрима, приехавшего в XV веке служить на Русь из Большой Орды и принявшего православие. Он хотел участвовать в военных действиях и горько сожалел, что возраст мешает ему вступить в ряды защитников России. Как раз в 10-дневное пребывание в Пскове ему стукнуло 69 лет. И жизнь шла к концу: он умер в новгородском имении Званка в 1816 году.
С чем же была связана поездка в Псков певца империи и свободы, тогда уже жившего на покое? Биограф поэта академик Я. К. Грот помечает: приезжал Державин «по случаю продажи белорусского имения Левенгагена». Тут надо вспомнить, что, несмотря на усердие в поимке бунтовщика Пугачёва в 1770-х годах, гвардейский офицер Державин был обойдён наградами. Лишь после его обращения через всесильного князя Потёмкина к Екатерине Великой появился указ Сената от 15 февраля 1777 года. Этим указом императрица произвела капитана-поручика Державина в коллежские советники с определением его на службу «по способностям». И пожаловала в вечное владение 300 душ в Себежском уезде Белорусской губернии (ныне это юг Псковской области). Позднее за счёт перешедших в наследство других имений состояние поэта-администратора возросло вдвое. Но и тогда оно не считалось большим.
Неясно, почему и когда себежское владение оказалось намеченным к продаже. Умелым хозяйственником бывший (при Павле Первом) государственный казначей не являлся. Жил хлебосольно, не по средствам. И, очевидно, ещё до войны наметил имение Левенгаген (10 деревенек с общим центром в Зуеве) к продаже, чтобы рассчитаться с долгами. Французские маршалы в июне угрожали Себежу, и от своего намерения поэту пришлось отказаться. После смерти поэта-дворянина имением владела его вторая жена Д. А. Дьякова, так как детей от обоих браков у него не было. Когда скончалась и она, то по её завещанию Зуево досталось её племяннику генерал-майору П. Н. Дьякову. При уничтожении крепостного права тот добровольно отдал имение крестьянам.
Ни помещичьего хозяйства, ни господского дома в себежском имении не было. Даже богатая и цветущая усадьба Званка на Волхове, воспетая в стихах, вскоре после похорон Державина пришла в упадок. Это богатырь поэзии предвидел со спокойной мудростью: «Что жизнь ничтожная? Засохнет бор и сад». Однако верил: «Героев и певцов вселенна не забудет, в могиле буду я, но буду говорить».
Ныне в Казани восстановлен памятник «отцу русских поэтов» (определение того же Белинского), который «в гроб сходя благословил» юного Александра Пушкина. Было бы справедливо и Пскову свои литературные улицы пополнить улицей Г. Р. Державина

[b]источник информации: starpskov.narod